понедельник, 22 сентября 2008 г.

22 Трагедия советской деревни Коллективизация и раскулачивание Том 3

№ 382
Из отчетного доклада секретаря Казахского крайкома ВКП(б) Л.И.Мирзояна на VII краевой партийной конференции
8 января 1934 г.
...Особо надо остановиться на казахских тозах. На основе решения Центрального комитета партии от 17 сентября 1932 года во всех кочевых и полукочевых районах колхозы реорганизованы из артелей в тозы, и таким образом к концу 1933 года мы имеем около 2000 тозов. По существу, вся центральная животноводческая полоса и отдельные животноводческие части и подрайоны на севере и юге охвачены теперь тозами.
Следовательно, важнейшая задача нашей организации состоит в том, чтобы исключительное внимание уделить этим тозам и добиться в ближайший период их организационно-хозяйственного укрепления и приведения в порядок внутренней работы этих тозов.
Прежде всего мы должны решительно ликвидировать ту недооценку тозов и то пренебрежительное отношение к ним, которое кое-где существует. Некоторые левацки настроенные товарищи считают, что нет почти никакой принципиальной разницы между тозом и единоличником, и готовы поэтому на всех парах подгонять тозы, чтобы в ближайшее время перевести их на устав артелей. Решение Центрального комитета партии от 17 сентября означает, что в животноводческих районах основной формой колхозного движения на данном этапе является тоз. Укрепление тозов сейчас в кочевых и полукочевых районах означает укрепление позиций социализма и подготовку необходимых условий для дальнейшего движения вперед. Необходимо решительно ударить по левацким настроениям, пытающимся подтолкнуть партийные организации на повторение недавних ошибок. Постановка вопроса, о перехода от тоза к артели на данном периоде, когда тозы еще не окрепли, является вредным и антипартийным делом.
Борясь против левацких заскоков, необходимо концентрировать внимание наших районных партийных организаций, машинно-тракторных станций на изучении опыта работы наших тозов, организации труда, использовании рабочего скота, распределении доходов, оплате рабочего дня и проч., чтобы устранить и ликвидировать элементы уравниловки, рвачества, существующие еще в практике многих тозов.
Одновременно необходимо решительно изгнать все байские контрреволюционные элементы из наших тозов, ибо эти классово-враждебные элементы, пролезшие под видом откочевников в наши тозы, пытаются культивировать в тозах потребительские и собесовские настроения.
...Наибольший урон за эти годы понесло казахское животноводство. Ни одна отрасль народного хозяйства в Казахстане не подверглась таким изменениям, какому подверглось скотоводческое хозяйство. Подробный анализ при чин значительного урона казахского животноводства дан в решениях и материалах шестого пленума Крайкома, и нет надобности вновь возвращаться к этому вопросу. Совершенно бесспорно, что политика социалистической реконструкции казахского аула, в особенности кочевого и полукочевого, встретила бешеное сопротивление со стороны байских и феодальных элементов; бесспорно также, что обладавший еще значительным влиянием в ауле бай ответил на социалистическое наступление и на ликвидацию кулака и бая истреблением и угоном скота, организацией более отсталых слоев аула на откочевки и на разбазаривание скота. Однако, пленум совершенно правильно отметил, что исключительную роль сыграли в деле сокращения поголовья значительного порядка политические ошибки, которые были допущены краевыми и местными организациями на протяжении 1930 — 31—32 гг. Эти ошибки состояли в форсированной коллективизации животноводческого аула без проведения длительных подготовительных мероприятий; в нажиме на обобществлении личного скота середняцко-бедняцких масс кочевого аула; в применении административных мер при проведении политики партии, при почти полном отсутствии мероприятий организационно-массового порядка; в отсутствии учета национально-бытовых, культурных и классовых особенностей кочевых и полукочевых районов, и т.д. Бесспорно, что все эти ошибки и те огромные извращения, которые имели место в практике проведения различных заготовительных кампаний, при наличии крайне слабой партийно-массовой и советской работы, были использованы классовыми врагами для создания в массах недовольства политикой советской власти, для организации отсталых слоев аула на хищническое истребление и разбазаривание скота и на откочевки в другие края и республики.
Что же мы имеем сейчас и каковы наши задачи в области развития скотоводства?
На 1 июля 1933 г. по данным Нархозучета скота в Казахстане числится по всем секторам вместе 5012 тыс. голов, если же учесть так называемые поправки на недоучет, то скота всего будет 5168 тыс. голов. Это поголовье сравнительно с тем же периодом 1932 года составляет 93,5%, т.е., как вы видите, общее поголовье по всем секторам против 1932 года снизилось на 7,5%. Если сравните этот уровень сокращения с предыдущими двумя годами, т.е. с 1930 — 1931 и 1931 — 1932 гг., то разница получится огромная, ибо за предыдущие годы мы имели более высокое сокращение поголовья.
...В связи с вопросом о животноводстве необходимо, товарищи, особо поставить проблему Центрального Казахстана. Центральный Казахстан когда-то, в недавнем прошлом, занимал центральное место в казахском животноводстве. Когда-то он был основным местом развития и выращивания скота, когда-то на этой полосе кормили, выращивали и держали десятки миллионов голов.
Когда мы ставим крепко, серьезно, со всей решимостью вопрос о развитии в большом масштабе казахского животноводства, не можем никак обойти проблему Центрального Казахстана, не можем никак отказаться от постановки вопроса подъема всего хозяйства Центрального Казахстана. Мне кажется совершенно ясным, бесспорным, что Центральный Казахстан должен играть существенную и важную роль в деле развития животноводства. Однако мы должны считаться с тем реальным фактом, который существует на сегодня. А этот факт заключается в том, что после больших откочевок Центральный Казахстан пришел в некоторой степени в упадок; имевшиеся там жилые помещения в значительной степени разрушены, небольшое водное хозяйство, особенно колодцы, несколько запущено, а между тем огромное количество возвращающихся откочевников, не желая остановиться в южных хлопоквых и северных зерновых районах, двигаются к привычным старым местам.
Все эти обстоятельства обязывают казахстанскую партийную организацию вплотную подойти к вопросам организации хозяйства Центрального Казахстана, к вопросам организации и развития скотоводства в этой полосе. Очевидно, в ближайшее время нам придется специально заняться этими вопросами и наметить целый ряд мер по части приведения в порядок жилья, колодцев в этой полосе, и серьезно заняться организацией там хотя бы потребительского зернового хозяйства. А это в свою очередь требует проведения мелких мелиоративных работ по использованию всех тех водных ресурсов и возможностей, которые имеются в Центральном Казахстане.
Мне кажется, что в наших решениях мы специально должны поставить этот вопрос, поручив Краевому комитету и правительству с помощью Центрального комитета и Центрального советского правительства наметить и провести ряд мероприятий по широкому развитию животноводческого хозяйства в Центральном Казахстане.
...Одна из главных задач и забот Краевого комитета партии за истекший год заключалась в том, чтобы развернуть широко работу по ликвидации откочевок и хозяйственному устройству откочевников.
В течение последних 2 V2 — 3 лет откочевки в Казахстане приняли исключительно большие размеры и нанесли огромный ущерб всему народному хозяйству и в первую очередь животноводству.
Товарищи могут спросить — результатом чего являются откочевки? Откочевки, несомненно, в основном являются результатом исключительных перегибов и ошибок, допущенных в области коллективизации и оседания в Центральном Казахстане, и результатом использования классовыми врагами, особенно байско-националистическими элементами, этих ошибок и перегибов наших организаций.
Эту своеобразную форму классовой борьбы байско-кулацких элементов против пролетарской диктатуры партийная организация своевременно не поняла, не уловила и, следовательно, не сумела развернуть настоящую борьбу против откочевок.
Слабость партийного и советского аппарата в ауле, наличие в руководстве кочевых и полукочевых районов, а также аульных партийных и сельских организаций байско-кулацких элементов также способствовали откочевкам.
Конец 1932 г. и зима 1933 г. представляли собой исключительную картину, когда огромные толпы откочевников, двинувшиеся со своих районов и мест, запрудили железнодорожные станции и города и создали крайне неблагоприятную обстановку для работы всего нашего государственного аппарата.
В 1932 г. ошибка наших товарищей и наших организаций в деле борьбы против откочевок заключалась в том, что они не развернули работы по мобилизации всей общественности, всей инициативы и средств государственных, партийных и общественных организаций на борьбу против откочевок и их организаторов.
Наоборот, руководящие краевые и областные органы вплоть до начала 1933 г. этому делу придавали какой-то конспиративный характер и пытались объяснить откочевки и наличие огромного количества лишенных всяких средств к жизни людей природой казахского народа. При таком положении не могло быть и речи о сколько-нибудь заметном успехе в деле приостановления откочевок, а также и возвращения и хозяйственного устройства откочевников. Краевой комитет партии за истекший год исключительное внимание уделил вопросу борьбы с откочевками и особенно расслению откочевников по земледельческим районам и хозяйственному их устройству там.
Надо со всей силой подчеркнуть, что в этой работе Краевой комитет партии пользовался исключительной поддержкой и помощью Центрального комитета партии и Союзного правительства.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 26. Д. 1290. Л. 13, 1боб., 19, 23—23 об. Стенографический отчет. Типографский экземпляр.

№ 383
Спецсообщение ПП ОГПУ по Средне-Волжскому краю «О ходе закупок хлеба в крае»
10 января 1934 г.
Совершенно секретно.
Начальнику СПО ОГПУ т. Молчанову По данным на 10 января 1934 г.
Хлебозакупки по краю продолжают проходить медленными темпами, что обуславливается, в основном, слабой работой кооперации, не сумевшей обеспечить колхозников промтоварами и товарами ширпотреба (соль, керосин, спички, мыло).
Ряд районных организаций, не развертывая массово-разъяснительной работы, проводит хлебозакупочные операции в порядке администрирования, допуская при этом перегибы, насильственное побуждение колхозников к продаже хлебных излишков.
По отдельным селам Вышкинского сельсовета Ульяновского района продажа хлеба колхозниками проводилась под нажимом. На общебригадном собрании колхоза указанного сельсовета была предложена резолюция, в которой говорилось, что уклоняющихся от продажи хлеба колхозников считать пособниками спекулянтов и кулацкими подпевалами. Колхознику-конюху, премированному ударнику, Соколову было предложено продать 144 пуд. хлеба. Соколов заработал 200 пуд., из них колхоз удержал 30 пуд., как аванс и 15 пуд., как взаимопомощь другим колхозам. Когда на собрании Соколов заявил, что может продать государству не более 20 — 25 пуд. хлеба, председатель колхоза Голубев и уполномоченный горкома Соловьев назвали его «паразитом» и угрожали вычистить из колхоза. Через несколько дней Соколов и его сын действительно были вычищены из колхоза. Соловьеву и Голубеву объявлен строгий выговор.
В с. Бессоновка местный актив и партийцы практиковали обход дворов колхозников с предложением продать хлеб государству. За отказ от выполнения контрольных заданий колхозникам угрожали исключением из колхоза. На колхозника Овчинникова наложили 50 пуд. хлеба, когда же Овчинников отказался от выполнения задания, его вычистили из колхоза якобы за антисоветскую агитацию. Овчинников продал корову, сдал хлеб и, несмотря на это, его вторично в колхоз не приняли. Таким же образом была вычищена из колхоза беднячка Чернова.
По некоторым селам Кузоватовского района при проведении хлебозакупок местными работниками были допущены случаи грубого администрирования, заключавшиеся в отчислении хлебных излишков без ведома колхозников. В с. Смолькино партийная организация и руководство колхоза вынесли решение об отчислении всех хлебных излишков у колхозников, получивших свыше 15 ц хлеба. Кроме того, умышленно был задержан окончательный расчет с колхозниками по трудодням до конца хлебозакупок. В селах Баевка и Хвостиха в хлебозакупку был взят весь фураж. В с. Ново-Выселки Зубово-Полянского района председатель колхоза Лодырев ходил по дворам колхозников, отбирал хлеб, угрожая: «Не будете сдавать, исключим из колхоза и весь хлеб отберем».
В с. Сакево Теньгушевского района за непродажу хлеба государству намечены к исключению из колхоза бедняки Зайцев, Чернов и Дружинин. В д. Коломасово председатель сельсовета Малышкин на заседании правления колхоза по вопросу о хлебозакупках, заявил: «Кто будет записывать меньшее 3 — 4 ц, тех будем исключать из колхоза». На этом же заседании Малышкин, узнав, что колхозник Судриков продал в порядке хлебозакупок 50 кг хлеба, заявил: «Можешь не считать себя колхозником».
Заслуживают внимания факты отказов от продажи хлебных излишков кооперации со стороны некоторых активистов и даже членов партии. Так, секретарь партийной ячейки с. Дубасово Керенского района Карпушин, имея 30 пуд. хлебных излишков, отказался от продажи их кооперации, чем вызвал недовольство колхозников. Секретарь ячейки ВКП(б) с. Ягановки, имея хлебные излишки, также отказывается от их продажи. На заседании президиума сельсовета он поставил вопрос так, что члены партии могут сдавать хлеб, но для них это не обязательно. В связи с такой установкой низовые партийцы хлебные излишки кооперации не сдают.
В Кошкинском районе положение с хлебозакупками напряженное. Основным тормозом в развертывании хлебозакупок является отсутствие массовой работы и саботаж со стороны отдельных руководителей колхозов и членов партии. За проявление саботажа в хлебозакупках ряд коммунистов сел Бесовка, Островка и колхозов «Коминтерна», «Красный трудовик» сняты с работы и исключены из партии. Аналогичное положение отмечается в Чембарском, Байтугановском, Илекском и др. районах.
Сельпо, являясь основным заготовителем хлеба, не сумело перестроиться и слабо справляется с этой задачей. Весь процесс закупок проходит в большинстве случаев по линии колхозов путем коллективных подписок. Недостаток промтоваров, плохой ассортимент их и высокие цены тормозят развертывание хлебозакупочных операций и вызывают недовольство колхозников, которые заявляют: «Продавать хлеб кооперации не имеет никакого расчета, чтобы достать 3,5 м ситцу на рубаху, надо сдать 32 кг хлебозерна и доплатить деньгами 4 руб. 30 коп., тогда как на рынке хлеб стоит 35 — 40 руб. пуд, а готовая сшитая рубаха стоит 10 — 15 руб.».
Во многих случаях завоз промтоваров в районы тормозится отсутствием денежных средств у райпо, вследствие чего поступающие наряды на товары своевременно не выкупаются.
В с. Ачадово Зубово-Полянского района колхозу, являющемуся одним из мощных в районе, отпущено для стимулирования хлебозакупок 2 пары валенок, 2 чугуна, 1 корыто и 20 кг конфет по дорогой цене (от 6 до 7 руб. за килограмм). Других товаров нет, вследствие чего колхозники отказываются от продажи хлеба. Правление сельпо с. Н.-Выселки, имея растрату около 5 тыс. руб., старается покрыть эту растрату увеличением цен на промтовары. Так, правление продает соль по 8 руб. за пуд, керосин по 1 руб. 80 коп. за литр и т.п. Это положение вызывает резкое недовольство колхозников, часть которых совершенно отказывается от продажи хлеба. Аналогичное положение отмечается в сельпо Темниковского, Дубенского, Чембарского и других районов.
Допущенные перегибы и грубое администрирование вызвало со стороны отдельных групп колхозников недовольство, хлебозакупки расцениваются ими как дополнительный хлебный налог. Регистрируемые в связи с этим многочисленные суждения колхозников в основном сводятся к тому, что «правительство в своих распоряжениях пишет, чтоб колхозники работали, а сейчас в принудительном порядке заставляет подписываться на продажу хлеба», «государство не считается с нуждами колхозников, отбирая последний хлеб за бесценок, колхозник, живя в колхозе, не может удовлетворить свои необходимые потребности» и т.д. (Иссинский, Керенский, Сенгилеевский, Ульяновский и др. районы).
Контрреволюционный кулацкий элемент, используя допущенные перегибы при проведении хлебозакупок, распространяет различного рода провокационные слухи о «готовящейся войне с Японией. В связи с чем происходит под видом закупок дополнительное обложение колхозников хлебом»; проводится агитация, направленная на дискредитацию правительственных органов, «которые якобы своими положительными распоряжениями об улучшении положения колхозников скрывают свою несостоятельность и разоряют крестьян».
Здоровцев
ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 60. Л. 108—112. Заверенная копия.

№ 384
Спецсообщение ПП ОГПУ по БССР «О недочетах в ходе землеустройства и наделения колхозников приусадебными участками в республике»
15 января 1934 г.
Совершенно секретно.
Начальнику СПО ОГПУ т. Молчанову По данным на 8 января 1934 г.
Затянувшееся землеустройство в ряде районов тормозит введение правильного севооборота в колхозах и приводит к путанице в планировании в период посевных работ. В некоторых колхозах правильное землепользование нарушается нарезкой колхозникам приусадебных земель в центре колхозных массивов.
Отдельные колхозы Лельчицкого района до сего времени не землеустроены, не знают точного количества имеющейся земли, отмечаются случаи, когда колхозными землями пользуются единоличники.
Кроме того колхозники под видом огородов и приусадебных участков пользуются, помимо приусадебной, еще землей на колхозных массивах, а некоторые колхозники пользуются участками земли, которыми они пользовались до вступления в колхоз (колхозы «Борец», «Красная звезда», «Новая жизнь», «Красный партизан», «1 мая» и др.).
Аналогичные факты отмечены в Ушачском, Минском и др. районах.
Несмотря на директиву партии и правительства об обрезке чрезмерно разбухших приусадебных участков колхозников, этот вопрос до сего времени не упорядочен, и у части колхозников приусадебные земли значительно превышают установленные НКЗБ нормы, являясь не подсобным хозяйством для колхозников, а основным.
По Горбовскому и Лиознянскому сельсоветам Лиознянского района приусадебные участки ряда колхозников значительно превышают установленные нормы. Проверкой выявлено 1 хозяйство, имеющее 2 га приусадебной земли, 2 хозяйства — по 1,4 га, 1 хозяйство — 1,3 га, 1 хозяйство — 1,2 га, 3 хозяй ства — по 1,1 га, 3 хозяйства — по 0,95 га, 9 хозяйств — по 0,85 га, 23 хозяйства — по 0,75 га и 32 хозяйства — по 0,65 га.
Колхозники колхоза «Красное знамя» Минского пригородного района Бабинкин, Боровец и др. пользуются приусадебными участками в размере 1,5 га. Кроме того, этим колхозникам было дано по 1 га земли для засева на участках лесов местного значения, причем для обработки этих усадебных участков по распоряжению Горсовета колхозникам выдавались колхозные лошади.
Аналогичные факты отмечены в Костюковичском, Краснопольском, Мозырском, Шкловском, Полоцком и др. районах.
Одним из существенных тормозов при проведении мероприятия по уменьшению размеров приусадебных земель является отсутствие в большинстве райзо какого бы то ни было учета этих земель (Лепельский, Ельский районы).
Отдельные председатели колхозов, вместо быстрейшего упорядочения вопроса, в ряде случаев сами попустительствуют этому явлению, укрывая вне-колхозные посевы колхозников, наделяя колхозников помимо приусадебных земель участками из колхозных массивов, отводя колхозникам приусадебные участки сверх установленной нормы. Так, в колхозе «Весна», Копыльского погранрайона, по инициативе правления приусадебные огороды колхозникам были увеличены до 1 га и более. В колхозе «Ударник» Минского пригородного района по инициативе правления колхозникам было отведено из колхозного массива 28 га под засев картофеля, кроме выделенных приусадебных участков земли. В связи с этим колхоз весной этого года недовыполнил план сева картофеля на 10 га. В колхозе «Шалька» Гричанского сельсовета выделено из колхозного массива колхозникам сверх имеющихся усадеб 30 га.
Аналогичные факты отмечены в Смолевичском, Слуцком, Мозырском и др. районах.
Заслуживают внимания факты явно вредительской работы отдельных землеустроителей райзо, что затянуло установление правильного землепользования в колхозах.
В колхозе «Новый шлях» Полоцкого погранрайона старший техник по землеустройству Родионов, бывший белый офицер, разбил землю колхоза на 2 севооборота, в одном севообороте участвуют 2 бригады, а в другом — 3. В этом севообороте, где участвуют 3 бригады, земля отведена в одном поле на расстоянии 6 — 7 км от места нахождения бригады, что отрицательно отразится на обработке земли. Таким образом, вместо уничтожения дальноземелья Родионов создал это дальноземелье и колхоз вынужден будет в целях поднятия урожайности этот севооборот в жизнь не проводить. Родионов работает также в колхозе «Советская Белорусь» Махировского сельсовета. Несмотря на директиву закончить работу до зимы, он затянул ее и, не закончив дело, возвратился в центр.
В 3-м пункте постановления СНК БССР сказано, что при наделении усадьбой колхозников последним отводится не больше 0,5 га земли. Райземлемер Минского района Залужный, спуская это постановление в сельсоветы и колхозы, изменил этот пункт и написал «не менее 0,5 га». Кроме того, Залужный дал землемерам директиву не вмешиваться в вопрос о размерах отводимых участков земли колхозникам и единоличникам.
Заковский
ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 60. Л. 94—97. Заверенная копия.

№ 385
Спецсообщение ПП ОГПУ по Горьковскому краю «О продзатруднениях в колхозах края»
15 января 1934 г.
Совершенно секретно.
Вследствие недорода по 217 колхозам 13-ти районов края при распределении урожая колхозники получили от 200 г до 1 кг продуктов на трудодень. Ряд колхозных семей хлеба вовсе не получили, так как все причитающееся к выдаче продовольствие пошло на покрытие ранее взятых авансов.
На почве продзатруднений в некоторых колхозах отмечены факты самоликвидации хозяйств, продажи скота и выезда из села и отдельные факты самоубийства.
Член Малаховского колхоза Черновского района Мамонов А. после четырехдневной голодовки покончил жизнь самоубийством.
Член колхоза д. Адаш Глазовского ероса Максимов, 80 лет, на почве недоедания покончил жизнь самоубийством.
В отдельных колхозах Черновского, Даровского, Лебяжского и др. районов нищенствует до 50% колхозников. В колхозе «Диктатура пролетариата» Ярского ероса занимается нищенством член ВКП(6) Князев.
На почве систематического недоедания и питания суррогатами в 9 колхозах зарегистрировано 19 случаев заболеваний детей и взрослых.
В колхозе «Сашинцы» Даровской МТС из-за недоедания опухло четверо детей. В Скопинском сельсовете Даровского района опухло от голода 5 семейств. В колхозах «Ожегляр» и «Красная Звезда» Ярского и Глазовского еросов на почве недоедания заболело 7 чел. В д. Иванцево Глазовского ероса семья колхозников в течение месяца питается исключительно картофелем. Дети на почве недоедания больны. В этом же колхозе при возвращении с работы брат и мать красноармейца от истощения свалились на дороге. В семи . колхозах Лебяжской МТС до 30 семей питаются суррогатами.
В ряде ШКМ Даровского района от 40 до 60% учащихся прекратили учебу и занимаются нищенством.
На почве необеспеченности продуктами питания усилилось неорганизованное отходничество. Из Кезского района ушло в неорганизованном порядке до 4 тыс, чел., из Глазовского до 1,5 тыс. чел. В отдельных колхозах на побочные заработки выбыли все трудоспособные. В колхозе «Бич кулаку» Шарканского ероса все взрослые выбыли на отхожие промыслы, в качестве бригадиров работают 15-16-летние девушки, кормов в колхозе нет, лошади истощены. В колхозе «Власть Советов» из 34 лошадей пало 4, остальные сильно истощены. Правление колхоза целиком выбыло на поиски хлеба и на заработки.
По 18 колхозам и селениям из-за недостатка продовольствия продано и убито на мясо 269 голов рабочего и рогатого скота, в ряде случаев колхозники и единоличники продают последний скот.
В Даровском, Нолинском, Ярском и Черновском районах на почве продзатруднений за октябрь и ноябрь ликвидировали хозяйства и выбыли в другие края и области 449 колхозников и единоличников.
Вопрос о помощи колхозам, испытывающим продзатруднения, разрешается краевыми руководящими организациями.
Грац
ЦА ФСБ РФ. Ф.З. Оп. 1. Д. 73. Л. 199—202. Заверенная копия.

№ 386
Из отчетного доклада И.В.Сталина XVII съезду ВКП(б)
26 января 1934 г.
2. Подъем сельского хозяйства
Несколько по-иному пошло развитие в области сельского хозяйства. Во много раз медленнее, чем в промышленности, но все же быстрее, чем в период преобладания единоличного хозяйства, нарастал на отчетный период подъем основных отраслей сельского хозяйства. А по животноводческой отрасли мы имели даже обратный процесс — падение поголовья скота, и только в 1933 г. и то в одной лишь свиноводческой отрасли наметились признаки подъема.
Очевидно, что громадные трудности объединения разрозненных мелких крестьянских хозяйств в колхозы, трудное дело создания почти на пустом месте большого количества крупных зерновых и животноводческих хозяйств, и, вообще, реорганизационный период перестройки и перевода единоличного сельского хозяйства на новые колхозные рельсы, требующий много времени и больших издержек, — все эти факторы неизбежно предрешили как медленные темпы подъема сельского хозяйства, так и сравнительно долгий период упадка в развитии поголовья скота.
По сути дела отчетный период был для сельского хозяйства не столько периодом быстрого подъема и мощного разбега, сколько периодом создания предпосылок для такого подъема и такого разбега в ближайшем будущем.
...Годы наибольшего разгара реорганизации сельского хозяйства — 1931 и 1932 гг. — были годами наибольшего уменьшения продукции зерновых культур.
...Наиболее болезненно перенесла реорганизационный период животноводческая отрасль сельского хозяйства.
Вот соответствующая таблица.
Поголовье скота по СССР:
В млн голов1916 г.1929 г.1930 г.1931 г.1932 г.1933 г.а) Лошади35, 134, 030, 226, 219, 016, 0б) Крупный рогатый скот58,968,152, 547,940,738,6в) Овцы и козы115,2147,2108,877,752,150,6г) Свиньи20,320,913,614,411,612,2Из этой таблицы видно, что по поголовью скота мы имеем за отчетный период не подъем, а все еще продолжающийся упадок в сравнении с довоенным уровнем. Очевидно, что наибольшая насыщенность животноводческих отраслей сельского хозяйства крупнокулацкими элементами, с одной стороны, и усиленная кулацкая агитация за убой скота, имевшая благоприятную почву в годы реорганизации, с другой стороны, — нашли свое отражение в одной таблице.
Из этой таблицы следует, далее, что упадок поголовья начался с первого же года реорганизации (1930 г.) и продолжается вплоть до 1933 г., причем упадок достиг наибольших размеров в первые три года, а в 1933 г., в первый год после окончания реорганизационного периода, когда зерновые культуры пошли на подъем, размеры упадка поголовья дошли до минимума.
Из этой таблицы следует, наконец, что по свиноводству уже начался обратный процесс, и в 1933 г. уже наметились признаки прямого подъема.
...Коллективизация:
1929 г.1930 г.1931 г.1932 г.1933 г.Число колхозов (в тыс.)57,085,9211,1211,05224,5Число хозяйств в колхозах (в млн)1,06,013,014,915,2Процент коллективизации крестьянских хозяйств3,923,652,761,565,0... О чем говорят эти таблицы? Они говорят о том, что реорганизационный период сельского хозяйства, когда количество колхозов и число их членов росли бурными темпами, уже закончен, закончен еще в 1932 г.
Следовательно, дальнейший процесс коллективизации представляет процесс постепенного всасывания и перевоспитания остатков индивидуальных крестьянских хозяйств колхозами.
Это значит, что колхозы победили окончательно и бесповоротно.
...Сила колхозов и совхозов не исчерпывается, однако, ростом их посевных площадей и продукции. Она отражается также в росте их тракторного парка, в росте их механизации. Несомненно, что в этом отношении наши колхозы и совхозы шагнули далеко вперед.
Вот соответствующая таблица.
Тракторный парк в сельском хозяйстве СССР (с учетом амортизации)
В тысячах штукМощность в тысячах лошадиных сил1929 г.1930 г.1931 г.1932 г.1933 г.1929 г.1930 г.1931 г.1932 г.1933 г.Всего тракторов34,972,1125,3148,5204,1391,41003,51850,02225,03100,0в том числе:а) тракторов в МТС2,431,163,374,8122,323,9372,5848,91077,01782,06) тракторов в совхозах всех систем9,727,751,564,081,8123,4483,1892,11043,01318,0Стало быть, 204 тысячи тракторов и 3 миллиона 100 тысяч лошадиных сил для колхозов и совхозов. Сила, как видите, не малая, способная выкорчевать все мелкие корни капитализма в деревне. Сила, вдвое превышающая то количество тракторов, о котором говорил в свое время Ленин как о далекой перспективе...
Трактористов, комбайнеров, штурвальных, шоферов подготовлено за отчетный период и направлено по одной лишь наркомземовской системе свыше 1 миллиона 900 тысяч человек.
Подготовлено и переподготовлено за этот же период председателей и членов правлений колхозов, бригадиров по полеводству, бригадиров по животноводству, счетоводов — свыше 1 миллиона 600 тысяч человек.
Это, конечно, мало для нашего сельского хозяйства. Но это все же кое-что...
Можно ли сказать, что должным образом использованы эти возможности?
К сожалению, нельзя этого сказать...
Наличие громадного парка тракторов и машин обязывает, казалось бы, земельные органы держать эти ценные машины в порядке, вовремя их ремонтировать, использовать их на работе более или менее сносно. Что делается ими в этой области? К сожалению, очень мало. Хранение тракторов и машин не удовлетворительно. Ремонт также неудовлетворителен, ибо до сих пор еще не хотят понять, что основу ремонта составляет текущий и средний ремонт а не капитальный. Что касается использования тракторов и машин, то неудовле творительное состояние этого дела до того ясно и общеизвестно, что не нуждается в доказательствах. "
Сталин И.В. Соч. Т. 13. С. 317-318, 320-323, 325-328.

ПРИЛОЖЕНИЕ № 1
С.Уиткрофт
О зерновых балансах и оценках урожайности в СССР в 1931—1933 гг.
На протяжении этого периода потребности советского правительства в зерне значительно превышали возможности крестьян обеспечить зернопоставки. Планы все время принимались крайне претенциозные, и они неизменно недовыполнялись, даже в урожайные годы. Невыполнение планов производства зерна диктовало необходимость снижать расходование и корректировать запасы, чтобы обеспечить баланс между производством и потреблением. Баланс в любом случае должен был соблюдаться, а уж каким образом он подводился — в этом отражалась сама суть советской политики того времени.
К началу 1930-х годов становится очевидно, что непосредственной и очевидной реакцией правительства на трудности с зерновым балансом было стремление отделить заготовительные планы от планов производства зерна, взваливая всю ответственность за недовыполнение поставок на крестьянство, которое, как утверждалось, значительно снизило усилия по их обеспечению. Если такое снижение действительно имело место, и проблема состояла лишь в преодолении нежелания крестьян продавать государству «излишки» зерна, то для достижения желаемых результатов требовалась большевистская мобилизация всех сил для усиления давления на крестьянство. Однако крестьяне, естественно, заявляли, что никаких «излишков» нет, и дело не в желании или нежелании. Они утверждали, что усиливающееся давление ограничивает саму возможность крестьян производить больше зерна, поскольку в результате в деревне остается недостаточно зерна на семена, на фураж для содержания продуктивного скота, наконец, остается слишком мало хлеба для пропитания самого сельского населения. По мере усиления разногласий между чиновниками, ведавшими хлебозаготовками, вопрос об уровне производства зерна и о балансе между производством и потреблением оказывался все в большей зависимости от политики и субъективных факторов.
В этих обстоятельствах отношение правительства к статистике по зерну и зерновым балансам было сложное. Это была не просто двойная бухгалтерия, когда на публику выдавались причесанные цифры, а реальные данные, которыми приходилось оперировать экономистам, держались в секрете. Степень закрытости была такова, что очень проблематично было говорить об истинных и фальсифицированных цифрах. На практике существовало по меньшей мере три уровня, на которых использовались разные данные и балансы. Были плановые цифры, частью опубликованные, в большей степени — нет. Была оперативная отчетность по закупкам, опять же частично публикуемая, а большей частью — нет. Наконец, были цифры, которые центральное политическое руководство использовало для постановки и корректировки стратегических задач в области закупок и реализации зерна, подведения зерновых балансов. Данные этой группы практически полностью были засекречены, и уровень секретности был выше, чем по первой и второй группам цифр. Принятие стратегических решений и доступ к информации, на основе которой могли приниматься такие решения, были исключительной прерогативой Политбюро.
В начале 1930-х годов из тактических соображений правительство часто прибегало к публичным утверждениям, что в планах поставок и реализации никаких изменений не предвидится и что никакие аргументы в пользу увязывания поставок с хлебофуражными балансами приниматься в расчет не будут. Однако между собой на высшем уровне постоянно велись разговоры о таком увязывании, и мы теперь знаем, что правительство мало-помалу склонялось к этому. В конце концов была признана необходимость скорректировать планы до определенной степени, и хотя этого, конечно, недостаточно для объяснения бедствий и голода в деревне, важно иметь в виду, что правительство неоднократно (и секретно) корректировало свою политику.
Вопрос о соотношении производства и потребления зерна был весьма политизирован еще в середине 1920-х годов. Уже в 1926 г. острые разногласия по этому вопросу побудили советское правительство монополизировать право оценивать производство и потребление зерна1. Оценки зерновых балансов, которые после этого производились, и тот способ, которым эти оценки доводились до широкого населения или даже до отдельных его категорий, были полностью подчинены политическим интересам. Для нас важно иметь ясное представление о различных видах балансов, использовавшихся в тот период, о политических обстоятельствах, в которых они использовались, а также о том, насколько достоверны и сопоставимы данные всех этих балансов2.
Важно видеть разницу между предварительными, ориентировочными (плановыми) балансами, текущими балансами (предварительными и окончательными) и стратегическими балансами (стоящими над уровнем текущего планирования). Окончательный текущий баланс теоретически имеет как минимум две составляющие: окончательные показатели производства, которые выясняются ко времени уборки урожая (скажем, июль года — х); окончательные данные по расходованию, которые становятся известны лишь спустя год, т.е. к июлю года х+1. На практике все не так просто, в результате вмешательства государства данные по урожайности все время сильно искажались на протяжении всего периода, когда они были необходимы для текущего планирования. Осинский это называл «психологией планового конструктивизма»: «раз план должен быть выполнен и даже перевыполнен, следовательно, план и является в конце концов результативной цифрой»3. Отсюда наметилась тенденция подмены статистических данных текущими оценками, исходящими из выполнимости планов и не имеющими оперативно-планового значения. Та степень, до которой реальные данные подвергались этим «планово-конструктивистским искажениям», частично зависела от влиятельности политических структур, производивших подсчеты, а частично от того, какое политическое значение придавалось этим цифрам4. Обычно подобные конструктивистские поправки к плану снимались в конце сельскохозяйственного года, когда эти цифры больше не имели значения для текущего планирования, когда такое значение было уже за данными по урожайности на следующий год. Фактически снижение показателей урожайности предыдущего года обслуживало политический интерес в следующем году. Урожай текущего года должен был выглядеть более солидным по сравнению с предыдущим, что позволяло рассчитывать на успешное выполнение плана заготовок. Считалось, что низкие оценки заготовок способствовали сокрытию или потерям зерна, в то время как высокие контрольные цифры, рассчитанные по биологически оптимальной урожайности, должны побуждать крестьян работать более добросовестно. Это общее соображение, которое необходимо принимать во внимание, когда работаешь с советскими данными по зерну; но в 1931 — 1933 гг., когда проблема хлебозаготовок приобрела огромное политическое значение, имело место особенно сильное искажение текущих данных по урожайности.
Правительство не всегда было в состоянии подняться над проблемами текущего планирования и сосредоточиться на стратегическом понимании ситуации. Но то обстоятельство, что в январе 1932 г. было создано ЦУНХУ и перед ним была поставлена задача преодолевать перекосы в текущем планировании, свидетельствует о том, что данная проблема, по крайней мере, осознавалась. Более того, те способы, какими вносились изменения в текущее планирование, могут свидетельствовать об определенном уровне стратегического мышления в центре, хотя, бесспорно, это было связано и с большим политическим весом того, кто предлагал эти изменения. Однако центр стремился отделить стратегию от текущего планирования, сделав первую куда менее общедоступной.
В то время использовались различные виды зерновых балансов, широкий хлебофуражный баланс, чисто сельскохозяйственный баланс, а также ряд несельскохозяйственных балансов. Широкий хлебофуражный баланс отражает как сельскохозяйственное использование (семена, фураж и крестьянские нужды), так и несельскохозяйственное использование (городское потребление, промышленные нужды, экспорт, армия, несельскохозяйственное деревенское потребление и т.д.). Широкий баланс включает в себя зерновой баланс, фуражный баланс, равно как и мучной баланс, т.к. он может быть просчитан и в зерновом, и в мучном эквиваленте. В последнем случае некоторая поправка должна быть сделана на потери при помоле и мельничное потребление. Сельскохозяйственный баланс может включать максимальный биологический урожай с учетом потерь при уборке и статей расхода на сельскохозяйственное производство: семена, корма и продовольствие для рабочей силы в сельском хозяйстве. Несельскохозяйственные балансы включают несельскохозяйственные компоненты хлебофуражного баланса, а также текущий баланс, отражающий получение государством зерна и его расходование.
Важно отметить, что баланс по зерну, получаемому государством, становился ближе по сути к несельскохозяйственному зерновому балансу, но это не одно и то же. Сельскохозяйственный сектор не полностью совпадал с сельским сектором, и внутри того и другого были определенные статьи расходования государственного зерна. Несельскохозяйственный сектор города, и в особенности деревни, получал зерно из сельскохозяйственного сектора также и по другим статьям, не связанным с государственным расходованием. В тот период наблюдалась нарастающая тенденция отождествления получаемого государством зерна и товарного зерна. С падением частной торговли эти категории действительно сблизились, однако полное совпадение им было не суждено, за что говорило появление колхозных рынков и возвращение части поставленного государству зерна в деревню в качестве семян, кормов и в целях стимулирования поставок другой продукции.
Наконец, надо видеть различие между балансами макроуровня, общенационального масштаба, и микроуровня, сведенными в масштабах одного хозяйства, объединения хозяйств или региона. До 1931 г. местным властям, в ведении которых были колхозы, совхозы, совхозные тресты, хозяйственная жизнь регионов в целом, предлагалось составлять свои микробалансы, помогающие учитывать и планировать. Но в 1931 и 1932 гг., когда эти местные балансы стали использоваться для обоснования претензий на снижение заготовительных планов и получение большей помощи от центра, данная практика стала подвергаться все более шумному осуждению. Партийно-государственное руководство не уставало гласно утверждать, что план имеет верховенство над всеми местными расчетами зерновых балансов и что не должно быть никакой связи между хлебофуражным балансом и планами хлебозаготовок.
Как отмечалось выше, архивы показывают, что несмотря на постоянные гласные заверения правительства, что никаких изменений в планах не предпо лагается, в верхах негласно все чаще обращались к идее увязывания хлебофуражного баланса с заготовительными планами. Конечно, размах проработки этой идеи был недостаточен, чтобы избежать массового голода, но сам факт обращения к ней отрицать было бы неправильно. Политическое руководство не пошло на открытое признание данного факта, равно как и на более тщательную проработку данной идеи в рамках формирования стратегии, и это было одной из главных причин трагедии голода, которая разворачивалась в тот период.
Настоящее приложение начинается с 1) краткой истории хлебофуражных балансов и оценок урожайности на протяжении этого периода. 2) Затем рассматриваются балансы получаемого государством зерна и его расходования. 3) Наконец, дается очень краткий обзор балансов микроуровня, которые подводились в то время: на уровне колхоза, совхоза, региона.
1. Краткая история хлебофуражных балансов и оценок урожайности
ЦСУ|изначально создавалось с целью воплощения принципа «баланса народного хозяйства». П.И.Попов, организатор и первый управляющий ЦСУ, с самого начала разъяснял, что целью ЦСУ является сбор статистических данных, необходимых для социалистического планирования, и что упор в этой связи должен быть сделан более, чем в любом другом обществе, на данные по расходованию5. Однако он также настойчиво повторял, что плановые балансы должны прочно основываться на хорошем статистическом представлении о текущей ситуации. Таково было логическое обоснование составления баланса народного хозяйства 1923/24 г. Попов полагал, что необходимо провести ряд промежуточных переписей, прежде чем говорить о серьезном планировании.
Однако еще до того, как столь серьезный фундамент был заложен, принимались и контрольные цифры по годам, и первый пятилетний план. Ведущие политики предпочитали масштабное мышление реалистическим и скрупулезным подходам. Претенциозный хлебофуражный баланс, заложенный в основу первого пятилетнего плана, предусматривал рост производства зерна от 36 до 45% в течение пяти лет: с 73,1 млн т в 1927/28 г. до 105,8 млн т по оптимальному варианту в 1932/33 г. Ожидалось, что столь громадный рост производства зерна позволит увеличивать экспорт зерна на 5 —8 млн т ежегодно, повышать городское потребление на 25 — 30% в год, с 7,6 до 10 млн т, поднять сельское потребление зерна на 15 млн т, прибавив при этом 4 млн т к хлебозапасу. См. таблицу 1:
Таблица 1. Хлебофуражный баланс первого пятилетнего плана (млн ц)
Показатели1927/281932/33СтруктураОтправ-
нойОпти-
мальный1927/281932/33ОтправнойОптимальныйI. Валовый сбор (млн. ц)731,2996,61057,8———II. РасходА. Села1. Обсеменение122,8144,8137,616,814,513,02. Продовольствие273,2322,6315,937,332,429,93. Прокорм скота233,0310,0352,131,931,133,34. Прочие расходы29,333,232,04,03,33,0Итого658,3810,6837,690,081,379,2Б. Города1. Продовольствие49,961,761,26,86,25,82. Обсеменение и корм скота10,422,819,52,22,31,83. Промышленность и армия10,115,015,11,41,51,4Итого76,499,595,810,410,09,0Всего А+Б734,7910,1933,4100,491,388,2В. Накопление запасов и фондов1. Невидимые (запасы произвол.)7,915,524,11,11,62,32. Видимые (запасы торговые)7,210,6_0,71,13. Специальный сортовой фонд_14,78,5_1,50,8Итого (1+2 + 3)7,937,443,21,11,62,3Г. Ввоз (-) и вывоз (+)+ 4,4+ 49,1+ 82,1+ 0,6+ 7,7Баланс731,2396,61057,8100,0100,0100,0Сальдо села (1 — А — Б1)80,8170,5196,1-——Источник: Госплан СССР. Пятилетний план народнохозяйственного строительства СССР. Т. 2, ч. 1. 2-е изд. М., 1929. С. 341.
Текущие балансы, которые составлялись в ЦСУ (до 1929 г.), а затем в СЭС Госплана (1930-1931 гг.) и в ЦУНХУ (с 1932 г.), были предметом серьезных политических разногласий между политиками, плановиками и заготовительными органами. Более или менее открытое столкновение по этим балансам между Госпланом и ЦСУ в начале 1920-х годов было загнано внутрь в 1926 г., когда управляющий ЦСУ Попов ушел из ЦСУ, а новое руководство (во главе с Осинским в 1926—1928 гг.) приняло аргументацию главных критиков Попова в Госплане Громана и Струмилина. Громан был переведен из Госплана в ЦСУ, был создан новый, более могущественный межведомственный Экспертный совет с исключительными полномочиями давать официальные цифры по производству и расходованию зерна. На какое-то время эти балансы стали характерным способом принятия и корректировки оценок урожайности. Они также стали секретными документами.
Но разногласия по балансам и оценкам зерна не прекратились. В течение двух лет Осинский сталкивался со Сталиным по проблемам оценки зерна и был заменен на посту директора ЦСУ Милютиным (1928-1929 гг.); оценки Экспертного совета по 1929 г. были отвергнуты СНК и ЦСУ, и ведущие специалисты этого совета по зерновым балансам — Громан, Огановский, Лосицкий, Вишневский, Дубенецкий и Обухов — были выведены из его состава6. В декабре 1929 г. ЦСУ потеряло свою независимость и было передано Госплану, став частью его сектора экономической статистики, который в 1931 г. был переименован в Управление национального хозяйственного учета (УНХУ Госплана).
Оценка урожая 1930 г.
Оценку урожая 1930 г. предстояло проводить новому Экспертному совету под председательством С.В.Минаева, главы СЭС Госплана. Планы по зерну на 1930 г. были крайне высокими: урожай планировалось увеличить с 73 млн т в 1929 г. до 88,9 млн т в 1930 г., при этом заготовки должны были возрасти с 13,9 до 22,7 млн т.7 Экспертный совет сделал высокую оценку урожая 1930 г. Несмотря на катаклизмы 1930 сельскохозяйственного года (раскулачи вание, массовая коллективизация и тактический отказ от нее в марте 1930 г.), урожай был сравнительно хороший и оценивался в 83,5 млн т. В основном это был результат исключительно благоприятных погодных условий в 1930 г. Данная высокая оценка не вызвала больших противоречий и разногласий. В сентябре 1930 г. Политбюро даже увеличило планы заготовок с 22,7 до 24,6 млн т.8 И хотя в действительности было заготовлено лишь 22,1 млн т зерна, это в самом деле выглядело как великое достижение, позволившее экспортировать 5,8 млн т хлеба9. Однако положение с учетом урожайности в 1931 г. весьма существенно отличалось от такового в 1932 г.
Оценка урожая 1931 г.
Новый Экспертный совет, куда наряду со статистиками вошли представители Наркомснаба и Наркомзема, был создан СТО 16 июня 1931 г.10 Его руководство составили Минаев и Немчинов из Госплана и Чернов из Наркомснаба. Материалы, которые этот совет рассматривал в июне и июле, ясно показывали, что засушливая погода наносила серьезный ущерб урожаю. Плановая цифра урожая на 1931 г. в 97,9 млн т (она увязывалась с другими плановыми задачами первого пятилетнего плана) была заменена 1 июня 1931 г. предварительной оценкой в 85,2 млн т, а в к 15 июля 1931 г. постепенно снижена до 79,2 млн т и в последующие недели снижалась бы и далее, если бы Экспертный совет не принял решение зафиксировать этот показатель на данной отметке. В это время план хлебозаготовок был установлен в 26,6 млн т. См. таблицу 2.
Таблица 2. Предварительные оценки уровня производства зерна в 1931 г. в млн т в сравнении с окончательно установленными цифрами
Секретные предварительные оценки урожаяЗаявленные цифрыХлебозаготовкипо плануокончательнопо планузаготовлено1-й пятилетний план92,9/96,1Годовой план98,6/97,001.06.193185,1915.06.193184,2501.07.193182,5815.07.193179,2116.08.193126,626.09.193178,523.03.193222,701.07.193270,0Окончательно69,522,8Источник:
Секретные предварительные оценки урожая 01.06 — 15.07 — РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 1. Д. 672. Л. 137; 26.09 - Там же. Л. 144.
Заявленные планы: 1-й пятилетний план — Пятилетний план народнохозяйственного строительства СССР. Т. 2. ч. 1. М., 1930. С. 330-331; план на 1931 г. - Народнохозяйственный план 1931 г. М., 1931. С. 31, 124. Несколько меньшую цифру, принятую ЦИК 10.01.1931, см.: Коллективизация сельского хозяйства. М., 1957. С. 350.
Окончательные оценки: 01.07.1932 высказывались Осинским в «Известиях», «Экономической жизни» и «Социалистическом земледелии» 5 июля 1932 г. (см. прим 12); окончательные — см.: Социалистическое строительство СССР. М., 1935. С. 322 — 323.
Хлебозаготовки: планы — см. таблицу 3; заготовки — см. таблицу 10.
Таблица 3. Предварительный хлебофуражный баланс на 1931/32 г. по сельскохозяйственному сектору в сравнении с 1930/31 г., сведенный Экспертным советом на 16 августа 1931 г. (млн т)
1930/311931/32Вариант 1Вариант 2Вариант 1Вариант 2Валовой сбор83,5483,479,2179,2Расход:Обсеменение11,9211,912,8612,9Продовольствие27,2027,125,5025,2Прокорм скота20,7820,721,4420,7Потери5,567,21,661,7Итого:65,4666,961,4660,5Баланс сальдо с.х.18,716,417,7518,7Возвращение селу3,944,98,817,8Заготовки22,3621,326,5626,5Источник:
Вариант 1: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 1. Д. 672. Л. 213-219.
Вариант 2: Там же. Л. 174-175
По предварительным оценкам на 15 июля 1931 г., урожай предполагался на 4,3 млн т ниже, чем урожай 1930 г. Два варианта широкого хлебофуражного баланса были подготовлены Экспертным советом к своему заседанию 16 августа 1931 г. Оба они с оптимизмом предполагали, что спад производства будет полностью скомпенсирован огромным снижением потерь зерна — на 3,9 млн т или даже на 5,5 млн т. По дальнейшей динамике развития животноводства также были возможны разные предположения. Ни одна из этих цифр по производству и реализации не публиковалась в то время, когда все еще преобладал официальный оптимизм больших плановых цифр.
В последующие месяцы оценка урожая 1931 г. была еще несколько снижена до 78,5 млн т, когда пришлось принимать в расчет информацию с мест о зимнем убое скота11, однако все это были засекреченные официальные оценки.
В январе 1932 г., как мы уже говорили, состоялась попытка добиться большей достоверности и независимости статистических оценок; тогда ЦУНХУ было выведено из Госплана, и Осинский был возвращен к активной политике в качестве директора ЦУНХУ. И только в июле 1932 г., когда во главу угла выдвигалось уже «текущее значение» нового урожая, Осинский указал, что в ходе дальнейших подсчетов оценка урожая 1931 г. была значительно снижена до уровня 70 млн т.12
В то же время, к 23 марта 1932 г. было заготовлено лишь 22,7 млн т зерна из 26,6 млн т по плану, и это потребовало сознательного снижения плана расходования.
Оценка урожая 1932 г.
Когда в декабре 1931 г. был принят план производства зерна на 1932 г. в 84,8 млн т, впервые случилось так, чтобы годовой план столь значительно отставал от задач пятилетки (99,7/105,8 млн т), однако плановый рубеж по хлебозаготовкам в 29,5 млн т оставался чрезвычайно высоким, более чем на 4 млн т превышая план на 1931 г. См. таблицу 4.
Таблица 4. Предварительные оценки уровня производства зерна
в 1932 г. (млн т) в сравнении с прежними планами и окончательно
объявленными цифрами
Секретные предварительные оценки урожаяОбъявленные цифрыЗаготовкиКомзагНаркомземЦУНХУплановыеокончательно1) 1-й 5-летний план99,7/105,2) годовой план на 1932 г.84,529,53) 06.05.1932 СНК/ЦИК23,54) 02.06.193222,13) 06.06. 1932 Комзаг90,74) 20.06.1932 учет.-контр. ком. ЦУНХУ76,45) 27.06.1932 Комзаг85,16) 01.07.1932 Наркомзем73,37) 05.07.1932 ЦУНХУ76,98) 10.07.1932 ЦУНХУ70,69) 10.08.1932 ЦУНХУ67,110) 16.08.1932 Политбюро21,411) сентябрь 1932
а) Наркомзем местные
б) ЦУНХУ
в) Наркомзем УССР
66,3

71,1

67,112) 23.09.1932 ЦУНХУ67,113) 08.10.1932 Политбюро
14) 30.10.1932 Политбюро69,8
19,615) 11.10.1932 ЦУНХУ
16) 09.12.1932 Политбюро
17) 12.01.1933 Политбюро67,1
19,2
18,518) 28.08.1933
а) МРК предварительно
б) ЦГК област. уполном.
в) ЦГК Осинский
60,0
64,2
65,119) окончательно принятые официально69,918,6Источники:
1) Пятилетний план народнохозяйственного строительства СССР. Т. 2, ч. 1. С. 328 — 329 330 — 331
2) СЗСССР 1931, 78-500, 31.12.1931; см. также: Молотов в «Правде» 25.12.1931.
3) РГАЭ. Ф. 8040. Оп. 6. Д. 2. Л. 37, 121.
4) РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 1. Д. 672. Л. 274.
5) РГАЭ. Ф. 8040. Оп. 6. Д. 2. Л. 129.
6) РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 1. Д. 672. Л. 274.
7) Официально высказанное Осинским предположение в «Известиях», «Экономической жизни» и «Социалистическом земледелии» 05.07.1932. см. прим. 12.
8) РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 1. Д. 672. Л. 274.
9) РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 1. Д. 672. Л. 305 (датировано 20 августа 1932 г.).
10) После снижения плана хлебозаготовок по Украине на 0,655 млн т (см. таблицу 11).
11) РГАЭ. Ф. 7486. Oп. 37. Д. 230. Л. 29 (записка Гегечкора Яковлеву о разногласиях Наркомзема с ЦУНХУ по оценкам на местах).
12) Основные показатели выполнения народнохозяйственного плана за август. М, 1932. С. 71 — 73 (датировано 23 сентября 1932 г.).
13)РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 902 (датировано 8 октября 1932 г.).
14)После дальнейшего снижения заготовительного плана по Украине на 1,147 млн т (см. таблицу 11).
15)РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 30. Д. 881. Л. 9.
16)После дальнейшего снижения планов хлебозаготовок по Сев. Кавказу, Вост. Сибири, Нижней Волге и ЦЧО (см. таблицу 11).
17)После дальнейшего снижения планов хлебозаготовок по Украине, Сев. Кавказу, Уралу и Казахстану (см. таблицу 11).
18)ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 82. Д. 22. Л. 210 -197. (Осинский - Молотову 28.08.1933).
19)Социалистическое строительство СССР. М., 1935. С. 322 — 323, 361. Хлебозаготовки и планы см. таблицу 10.
Учреждение ЦУНХУ в январе 1932 г. радикально изменило ситуацию с оценкой производства и потребления зерна. Осинский резонно указывал, что оценка размеров урожая — это проблема огромной политической важности, а следовательно, она должна осуществляться под руководством одного из ведущих политических деятелей, например, председателя СНК Молотова. Осинский отправил докладную записку в СНК по этому вопросу 15 апреля 1932 г. Его предложения были приняты СТО декретом от 7 мая 1932 г.13
Контуры так называемого «нео-нэпа» обозначились б мая 1932 г.14 Планы хлебозаготовок были снижены до 23,5 млн т, и было объявлено, что крестьяне по выполнении госпоставок смогут продавать зерно на колхозном рынке.
2 июня 1932 г. Комзаг представил свой предварительный баланс по заготовкам зерна, снизив расчетный объем до 22,1 млн т. В тот же день под председательством Молотова собрался новый Экспертный совет, обладавший более широкими полномочиями. Первым заместителем председателя стал Куйбышев, вторым — Осинский. Экспертный совет приступил к планированию проведения подсчетов и оценок15. Основные данные должны были представлять особые учетно-контрольные комиссии как Наркомзема, так и ЦУНХУ на местах.
Четырьмя днями позже, прежде чем Экспертный совет продолжил свою работу, Комзаг дал свою оценку будущего урожая 1932 г. Предлагалось исходить из возможности получения 90,7 млн т, что было значительно выше годового планового показателя.
20 июня 1932 г. ЦУНХУ докладывало о предварительных результатах работы своих учетно-контрольных комиссий на местах, которые позволяли говорить о будущем урожае в 76,4 млн т. Похоже, что это повлияло на снижение Комзагом 27 июня своих оценок до 85,1 млн т. Следующая предварительная оценка урожая была сделана Наркомземом 1 июля 1932 г., понизив ожидаемый рубеж до 73,3 млн т.
Все эти переоценки проводились секретно, единственной официально опубликованной цифрой оставались плановые 81,5 млн т. Однако 7 июля 1932 г., в то время как внутренние расчеты ЦУНХУ находились где-то в диапазоне между секретными наркомземовскими 73,3 млн т (1 июля) и 70,6 млн т (к которым они пришли 10 июля), Осинский сообщал в печати, что урожай значительно ниже 81,5 млн т. Впрочем он озвучил компромиссный вариант в 76,9 млн т.16 Подсчеты, согласно которым урожай не дотягивал и до 73,3 млн т, оставались засекреченными.
16 августа 1932 г. планы хлебопоставок по Украине были негласно снижены на 0,655 млн т. С этого момента начинает нарастать разногласие между ЦУНХУ и Наркомземом по вопросу об оценке урожая. 20 августа ЦУНХУ с учетом оценок на местах пришло к цифре в 67,1 млн т, однако Наркомзем настаивал на том, что необходимы дополнительные поправки к местным данным и что более вероятна оценка в 71,1 млн т.
На протяжении оставшегося июля и всего августа велись ожесточенные споры по вопросу производства зерна. Это был важный политический вопрос, поскольку само собой разумелось, что всякое изменение в показателях производства повлечет поправки к планам заготовок. Но, как мы отмечали выше, внесение изменений в заготовительные планы являлось прерогативой высшего политического руководства (Политбюро и СНК); оно же решало, в какой мере секретные оценки урожая могут фигурировать в открытой дискуссии.
И здесь ЦУНХУ допустило ошибку, опубликовав в журнале для служебного пользования низкие оценки урожая. Августовское издание «Основных показателей выполнения нар.хоз. плана за август 1932 г.», вышедшее вскоре после 23 сентября, официальной даты выпуска, содержало оценку урожая 1932 г. в 67,1 млн т, а урожай 1931 г. оценило в 68,2 млн т. Это ясно свидетельствовало об убежденности ЦУНХУ в том, что урожай 1932 г. будет ниже, чем в 1931 г., и значительно ниже тех оценок, которые публиковались прежде. Хотя эти цифры не были опубликованы широко, доступ к ним не ограничивался только лишь Политбюро. Эти материалы оказались в распоряжении представителей советского руководства и менее высокого уровня, выступавших за снижение заготовительных планов на том основании, что производство зерна фактически ниже, чем предусматривалось планами.
8 октября Яковлев и Менжинский внесли в повестку заседания Политбюро вопрос о прекращении всех дальнейших дискуссий по вопросу посевов зерна в 1931 и 1932 гг. и о том, чтобы все публикуемые цифры основывались на оценках Наркомзема17. Несколькими днями позже, 11 октября 1932 г., в рамках подготовки к планированию на 1933 г. ЦУНХУ передало Госплану ряд хлебофуражных балансов по 1928 — 1931 гг., предварительный баланс на 1932 г. и плановый баланс на 1933 г. См. таблицу 5. В этих балансах по-прежнему использовались низкие оценки ЦУНХУ по урожаям 1931 и 1932 гг.
Таблица 5. Хлебофуражные балансы, подготовленные ЦУНХУ для Госплана 11 октября 1932 г. (млн т)
ОкончательноПредварит.Запла-нир.1928 г.1929 г.1930 г.1931 г.1932 г.1933 г.Запасыа) в сельском хозяйстве41,342,936,737,931,831,06) в промышленности и торговле2,43,310,311,814,17,4Всего:43,746,247,049,745,838,4Всего дано48,4Производство73,171,177,268,967,185,3Импорт0,30,10,10,10,10Все наличие117,1118,1124,3117,7113,0123,7Дано133,7ИспользованиеПроизводственноеСемена12,112,812,112,611,213,0Кормаа) село18,518,316,613,312,413,2б) город0,60,70,60,50,30,4в) транспорт1,31,31,41,21,11,2Всего:20,420,318,714,913,814,8Личноеа) сельскохозяйственное31,230,429,928,426,026,4б) несельскохозяйствен.5,45,57,08,39,39,8Всего:36,635,836,936,835,336,2Промышленность (кроме мукомольной)1,51,61,61,91,71,9Экспорт0,10,34,95,22,26,0Потери0,20,20,40,60,50,6Все использованиеВсе кроме мукомольной70,971,174,671,964,672,5Запасы в конце годаа) в сельском хозяйстве42,936,737,931,831,039,0б) в промышленности и торговле3,310,311,814,117,422,3Всего:46,247,049,745,848,461,3Все использование и запасы117,1118,1124,3117,7113,0133,7Источник: РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 30. Д. 881. Л. 9.
Примечание: цифры планового баланса на 1933 г., приводимые в данной таблице, скорректированы.
Данные балансов показывали, что по предварительным расчетам на 1932 г., на корма в деревне выделялось примерно на 6 млн т или на треть меньше в сравнении с уровнем 1928 и 1929 гг. В личном сельскохозяйственном потреблении сокращение было на 5 млн т. или на 15 %.
13 ноября 1932 г. ЦУНХУ получило суровый ответ от Политбюро в виде создания комиссии по выработке мер наказания руководителей ЦУНХУ за ' публикацию (в своем внутреннем бюллетене) не подтвержденных данных по урожайности18. В последовавшем постановлении ЦК ВКП(б) от 16 декабря подчеркивалось, что этой публикацией ЦУНХУ оказало «помощь кулацким — антисоветским элементам в их борьбе против выполнения плана хлебозаготовок.., развязав вакханалию воровства и надувательства со стороны антиобщественных элементов колхозов, отдельных совхозов и индивидуальных крестьян... ЦК констатирует, что этими ошибками ЦУНХУ нанесло вред советской власти. ЦК считает, что эти ошибки неслучайны, они свидетельствуют о наличии в аппарате ЦУНХУ буржуазной тенденции, прикрываемой флагом «объективной» статистики...» В этой связи тт. Межлауку, Антипову и Ежову поручалось в месячный срок проверить личный состав всего аппарата ЦУНХУ СССР, РСФСР и УССР «и очистить его от чуждых советской власти элементов»19. Осинскому пришлось освободить Минаева с поста своего заместителя и Немчинова — главного эксперта Экспертного совета. Ему было предложено более тесно сотрудничать со сталинистом Кравалем, который вскоре был назначен его первым заместителем. ЦУНХУ частично теряло свою независимость и оказывалось в более полном подчинении Госплану20.
Позднее Сталин сам настаивал на отказе от снижения оценок урожая 1932 г., хотя Осинский вновь пытался это делать в августе 1933 г., когда цифры уже утратили оперативное значение, а в целях стратегического сопоставления такое изменение было необходимо.
Оценки урожая 1933 г. и хлебофуражные балансы
Хотя Осинский, похоже, был в опале из-за того, как он обращался с секретыми данными оценок урожайности, его доводы о необходимости учреждения более надежной и политически независимой структуры для оценки урожаев были приняты21. В декабре 1932 г. на смену прежним экспертным советам и местным счетно-контрольным комиссиям был создан солидный центральный Государственный комитет по определению урожайности с сетью местных межрайонных комитетов (МРК).
Осинский стал председателем этого нового Государственного комитета, и это предполагало, что он остается на посту директора ЦУНХУ, но получает очень важного освобожденного заместителя в лице Брюханова, который с 1925 г. по 1930 г. был наркомом финансов, а с апреля 1931 г. по февраль 1933 г. — замнаркома снабжения. Брюханов вышел из Наркомснаба в тот день, когда был назначен в Государственный комитет по определению урожайности. В этот комитет вошли представители заинтересованных структур высшего руководства: Яковлев и Юркин из Наркомзема, Чернов, Клейнер и Сафроненко из Комзага, Верменичев из НКРКИ и Гайстер из Госплана.
В отличие от предшественника — Экспертного совета, ГКОпред имел своей задачей только оценку урожайности, но не составление балансов. Балансы больше не являлись неотъемлемой частью системы оценки урожайности. На смену методу балансов пришла «метровка» — метод, когда специально подготовленные исследователи проводили шаблонные подсчеты на квадратном метре поля. В распоряжении ГКОпреда была собственная сеть местных межрайонных комитетов, наблюдавших за проведением таких оценок на местах. Учреждение этих независимых местных структур со статусом межрайонных было важным подтверждением решимости центра противостоять местному административному нажиму. К сожалению, этой структуре пришлось испытать и куда более мощный административный нажим из центра.
Подготовка к переходу на более объективную систему оценок урожайности шла полным ходом, и уже проводились первые подсчеты, когда Сталин и Молотов нанесли по этой системе ощутимый удар в форме публичного выступления. 20 июня 1933 г. «Правда» на первой странице воспроизвела текст телеграммы, которая была послана Молотовым и Сталиным секретарю Одесского обкома Вегеру и председателю Одесского облисполкома: «По достоверным данным руководители Одесского Зернотреста сознательно преуменьшили показатели урожая по совхозам с целью нарушить советский закон о сдаче зерна государству, обмануть государство и сорвать выполнение плана хлебосдачи. Совнарком и ЦК обязывают Вас немедля проверить это дело, исключить из партии и привлечь к уголовной ответственности всех без исключения виновных в обмане государства и попытке срыва зернопоставок, как воров и расхитителей государственного имущества. О принятых мерах сообщите незамедлительно»22.
Эта телеграмма полностью подрывала независимость и объективность новой системы оценок. Молотов и Сталин фактически заявили, что располагают «достоверной информацией», хотя новый ГКОпред лишь находился в процессе сбора таковой. Оценки методом «метровки» практиковались вовсю, однако местному руководству стало ясно, что их данные должны быть сопоставимы с теми цифрами, на которых базируется уверенность Молотова и Сталина.
В результате оценки оказывались крайне высокими. Осинский и Брюханов позднее признавали, что эти оценки основывались на принятии расчетов метровки по максимуму, без поправки на потери при сборе и транспортировке, т.е. происходила подмена амбарной урожайности биологической урожайностью. И Осинский, и Брюханов безуспешно призывали к снижению этих амбарно-биологических оценок.
Возможно, важную роль здесь сыграло решение Сталина не снижать оценку урожая 1932 г. в июле 1933 г. Обычно избыточные оценки урожайности снижались, как только они утрачивали значение для текущей политики. Смысл состоял в том, что при этом долгосрочные стратегические задачи выглядели более реальными, а кроме того, текущий урожай выглядел сравнительно солидным, что позволяло поддерживать высокий уровень заготовок. То, что имело огромное значение для текущей политики, со временем превращалось просто в колонки цифр. Снижая оценки урожайности по предыдущим годам, статистики облегчали себе задачу относительно высокой оценки текущего урожая. Однако, когда в июле 1933 г. Сталин отказался снизить оценки по 1932 г., для достижения того же текущего эффекта не было другого способа, кроме как взвинтить оценки урожая 1933 г. Биологическая оценка урожайности не была причиной искажения реальной оценки, скорее это был способ взвинчивания данных о текущем урожае. Основные перекосы были допущены ранее, и с этой точки зрения моментом отрыва от реальности является отказ от снижения данных по урожаю 1932 г., а не стремление раздуть оценки ожидаемого урожая в 1933 г.
Между тем статистики ЦУНХУ продолжали составлять собственные хлебные балансы. Они не могли отклоняться от официально принятых цифр, однако было бы бессмысленным занятием составлять балансы, если бы они не стремились отразить в них реальность, какой они ее знали. А потому они тайком добавили некоторые компоненты в свои балансы, что позволяло, используя официальные цифры, создать относительно достоверную картину происходящего. Они в качестве поправки на реальность использовали графу «потери или «невязка»», данные которой варьировали от 6,4 млн т в 1930 г. и 0,9 млн т в 1931 г. к 13,8 млн т в 1932 г. и 16,4 млн т в 1933 г. Эти цифры статистики ЦУНХУ втайне считали необходимым вычесть из официально принятых оценок урожайности по 1930—1933 гг., чтобы сделать эти оценки сопоставимыми с теми балансами, которые они составляли для более реального представления о происходящем, без планово-конструктивистских искажений.
Таблица 6. Окончательные официальные оценки урожаев зерна
в 1930—1933 гг.; изъятия, которые статистики ЦУНХУ
втайне считали необходимым сделать из этих оценок,
и наши оценки урожаев (млн т)
Официальные данныеПотери или «невязка»Наши оценки1930 г.83,56,477,21931 г.69,90,969,01932 г.69,913,856,61933 г.89,816,473,4Источники: см. данные таблицы 7.
Балансы, по которым были исчислены эти цифры, представлены в таблице 7. Они показывают, что зерно на корм скоту в сельском хозяйстве сократилось с 18,5 млн т в 1928 г. до 10,2 млн т в 1932/33 г. и что продовольственное потребление в сельском хозяйстве упало с 31,2 млн т в 1928 г. до 18,4 млн т в 1932/33 г. Такая динамика практически неизбежно влекла за собой голод и катастрофические потери в поголовье скота.
Таблица 7. Балансы по зерну в сельскохозяйственном секторе, 1930/31 — 1933/34 гг. (млн т)
1930/31а1931/32а1932/ЗЗа1932/33б1933/34бЗерноМука и крупаВсегоЗерноМука и крупаВсегоЗерноМука и крупаВсегоЗерноМука и
крупаВсегоЗерноМука и крупаВсегоЗапасыа) в сель, хоз-ве6,80,06,87,57,56,26,26,06,06,76,7Производство83,583,569,969,969,969,969,969,989,889,8Поступление от государства2,32,33,23,23,00,73,73,80,74,53,20,73,9Все, включая запасы92,60,092,680,680,679,00,779,779,60,780,399,80,7100,5ПотреблениеС/хозяйственноеСемена12,40,012,411,30,011,311,20,011,211,20,011,212,10,012,1Корма9,36,515,87,54,912,37,23,911,17,03,310,26,64,511,0Продовольствие0,626,527,11,624,726,30,524,424,90,218,118,40,424,825,2Нетоварная мука33,030,129,121,729,6Все с/х потребл.55,255,250,429,650,448,028,448,040,221,440,248,629,248,6Поставки23,10,023,122,80,022,818,50,018,518,522,722,7Колхозный рынок0,40,50,90,30,50,87,30,57,80,30,50,80,40,40,9Все отчуждение23,50,524,023,10,523,725,80,526,318,90,519,323,10,423,6Все, исключая мукомольную23,50,023,523,10,023,125,80,025,818,90,018,923,10,023,1Все потребление78,71,0I79,273,51,0I74,173,91,074,959,11,060,171,70,872,5С/х запасы в конце года7,56,24,56,711,711,7Данная невязка0,56,011,714,614,6Потери6,40,01,30,0[Вся невязка и потери]6,40,57,311,714,614,6Все потребление, запасы и потери92,61,093,680,21,081,285,61,086,677,51,078,598,00,898,8[Остаток]0,0- 0,46,5- 2,1- 1,8Валовое производство зерна83,569,969,969,989,8[Минус невязка и потери]6,40,57,311,714,6[Плюс остаток]0,0- 0,46,5- 2,1- 1,8[Чистое производство зерна]77,169,069,156,173,4Источники:
1930/31-1932/ЗЗа: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 3. Д. 178. Л. 237-238.
1932/336: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 19. Д. 38. Л. 37.
1933/346: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 19. Д. 38. Л. 30.
Примечание: Данные организованы так, чтобы избежать двойного счета муки и зерна, переработанного в муку. По пунктам в квадратных скобках вычисления сделаны, исходя из других данных таблицы.
2. Баланс зерна, получаемого государством в 1931/32—1933/34 гг.
Из всех зерновых балансов наибольшее значение для текущей политики имели балансы получения и расходования зерна государством. От этих цифр напрямую зависела государственная политика заготовок и распределения хлеба, которая в период голода приобрела особую важность.
Уровень централизованных хлебозаготовок стремительно возрастал примерно с 10 млн т в середине 1920-х годов до 22 млн т в 1930 г. В последующие три года фактически не было увеличения госпоставок, хотя запланирован был большой рост, и потребность в зерне была огромна. В таблице 8 отражен запланированный и фактический рост хлебозаготовок в эти годы и различные его составляющие.
Таблица 8. Хлебозаготовки по плану и фактически (млн т)
1931-1932 гг.1932-1933 гг.1933-1934 гг.По плануФактич.По плануФактич.По плануФактич.Колхозы14,7013,9912,2416,1713,91Индивид, хоз-ва6,665,372,641,852,29Все крестьяне21,3619,3618,0714,8818,0216,20Оплата услуг МТС натурой2,782,72Совхозы2,671,772,491,621,91Возврат семссуды0,270,161,270,690,50Гарнцевый сбор1,521,231,39плюс закупки0,560,23Всего:26,3822,8423,4618,5222,72Источники:
1931-1932 гг., план: РГАЭ. Ф. 8043. Оп. 1. Д. 510. Л. 7. Возвращение семссуды включено в другие категории.
1931 — 1932 гг., выполнение: Ежегодник хлебооборота, 1934, № 6. С. 12. «Всего» исключает 17 т, не распределенных по секторам.
1932—1933 гг., план: СЗ, 1932, ст. 190, кроме возвращения семссуды; гарн. сб., закупки: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 36. Л. 161-162 (доклад Чернова на совещании 19-21 мая 1933 г.).
1932 — 1933 гг., выполнение: Ежегодник хлебооборота, 1934, № 6. С. 24, кроме «закупки». Закупки: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 36. Л. 161-162 (доклад Чернова на совещании 19 — 21 мая 1933 г.).
1933-1934 гг., план: РГАЭ. Ф. 8040. Оп. 8. Д. 83. Л. 15-16.
1933—1934 гг., выполнение: Ежегодник хлебооборота, 1934, № 6. С. 24; Стриливер
И.Л., Хазанов С.А., Ямпольский Л.С. Хлебооборот и стандарты. М., 1935. С. 167.
См. также таблицу 9а.
Увеличение статей государственного распределения зерна в какой-то мере было результатом расширения несельскохозяйственного сектора, однако главным образом явилось следствием упадка частного рынка зерна. К 1929 г. нормирование продуктов было введено в большинстве больших городов, а на частного торговца велось наступление как на спекулянта. И только появление колхозного рынка в 1932 г. показало, что государству не удалось взять полностью под контроль несельскохозяйственное снабжение.
Таблицы 9а и 96 отражают общий рост и распределение полученного государством в эти годы зерна по категориям и по регионам.
Таблица 9а. Сбор и расходование государством зерна по категориям в 1928/29-1933/34 гг. (млн т)
1928/291929/301930/311931/321932/331933/34Поступление зерна по категориямХлебозаготовки8,1513,7819,5221,0916,31Закупки0,280,41Обязательные поставки18,24Возвращение семссуды0,1500,40,160,790,5Мельничный сбор1,272,32,231,521,231,54Оплата услуг МТС2,72Всего:9,5716,0822,1522,7718,6123,41Расходование собранного зернаОбщий продов. запас6,67,479,099,788,319,2Особый продов. запас2,32,933,613,26,3Семена0,811,260,451,271,271,3Возврат мельничн. Сбора0,20,130,060,030,15Промышленные нужды0,280,821,241,591,71,8Военные нужды0,590,730,80,9311Экспорт0,081,335,844,791,61,21Всего:8,3614,1120,4822,0317,1220,96Остаток1,211,971,670,741,492,45Таблица 96. Сбор, расходование и баланс перераспределения полученного государством зерна по регионам (млн т)
1928/291929/301930/311931/321932/331033/34Сбор зерна по регионамСев. потр. р-н0,381,271,521,951,762,36Южн. потр. р-н0,20,440,520,570,420,49Южн. произв .р-н3,017,2310,1210,546,328,7Центр, произв. р-н3,374,255,976,086,146,37Вост. произв. р-н3,822,94,013,43,874,18Всего:10,7816,0922,1422,5418,51222,1Расходование собранного зернаСев. потр. р-н3,734,064,935,514,6Южн. потр. р-н0,711,181,561,391,34Южн. произв. р-н2,012,623,043,493,82Центр, произв. р-н0,541,551,682,151,66Вост. произв. р-н1,32,422,633,973,1Экспорт0,081,335,844,791,611,21Всего:8,3713,1619,6821,316,13Баланс перераспределенияСев. потр. р-н3,352,793,413,562,84Южн. потр. р-н0,510,741,040,820,92Южн. произв. р-н- 1- 4,61- 7,08- 7,05-2,5Центр, произв. р-н- 2,83- 2,7-4,29- 3,93-4,48Вост. произв. р-н-2,52- 0,48- 1,380,57-0,77Экспорт0,081,335,844,791,61Всего:-2,41- 2,93-2,46- 1,24-2,38Источники: Подсчитано по: Ежегодник хлебооборота, тт. 1—6. М., 1926—1934; Хлебооборот и стандарты. М.;Л., 1935.
Примечание 1:
Северный потребляющий регион: Северный край, Ленинградская обл., Московская обл., Нижегородская обл., Западная обл., БССР.
Южный потребляющий регион: ЗСФСР, Туркм. ССР, УзССР.
Южный производящий регион: УССР, Северо-Кавказский край, Крым. АССР, Даг. АССР.
Центральный производящий регион: ЦЧО, Нижне-Волжский край, Средне-Волжский край, Тат. АССР, Баш. АССР.
Восточный производящий регион: Уральская обл., Западно-Сибирский край, Восточно-Сибирский край, Дальневосточный край, Каз. АССР.
Примечание 2:
Данные таблиц отражают довольно большую разницу между зерном собранным и потребляемым. Эта разница составляет 11 — 12% от собранного зерна и 22,4% от зерна, перераспределенного в 1928/29 г. Данная пропорция резко падает соответственно до 3,3% и 5,5% в 1931/32 г. и возрастает до 8% и 12,9% в 1932/33 г. Эта разница, несомненно, покрывает потери, связанные с передвижением зерна.
В рамках данного традиционного подразделения на регионы следует отметить, что внутри регионов, которые всегда считались хлебопроизводящими, быстро развивались области, потребляющие продовольствие. Это в особенности касается индустриального Донбасса внутри Южного производящего региона, Сталинградской промышленной области, частично относящейся к Сев. Кавказу (Южн. произв. р-н) и частично к Нижне-Волжскому краю (Центр, произв. р-н); ДВК и Каз. АССР, входящих в Вост. произв. р-н.
В приведенных таблицах отражены переработанные впоследствии балансы. Текущие же балансы и планы, которые использовались заготовителями, были подсчитаны М.А.Черновым в Наркомснабе Комзага и были затем одобрены Политбюро. Данные по годовым плановым хлебозаготовительным балансам и их выполнению приводятся в таблице 10, отражающей также и ряд существенных поправок к этим планам.
После богатого урожая 1930 г. возникла идея о принципиальной возможности экспорта порядка 5 млн т хлеба ежегодно. Это предполагалось и в отношении скудного урожая 1931 г. Ко времени урожая 1932 г. экспортные планы были снижены до 2 млн т, а в конце концов в 1932/33 сельскохозяйственном году было экспортировано 1,6 млн т — в основном в первой половине года. Данные по регионам показывают, что хлебозаготовки на Юге (Украина и Сев. Кавказ) были значительно сокращены в 1932/33 г. и что рекордное количество зерна было возвращено этим регионам. Конечно, экспорт следовало еще более сократить и дать большее послабление Украине, Сев. Кавказу и другим районам, охваченным голодом. Однако, было бы неправильно вовсе не видеть, что какие-то шаги — пусть и неадекватные — делались в этом направлении.
В таблице 11 представлен ряд других важных изменений, которые были внесены в планы хлебозаготовительных кампаний 1932/33 г.
Таблица 10. Планирование и выполнение годовых балансов хлебозаготовок в 1930/31 — 1933/34 гг. (млн т)
1930/311931/321932/331933/34Предв. баланс 1930Окончат.Предв. баланс 23.03.1932Окончат.План 02.06.1932Предв. баланс 09.12.1932Прсдв. баланс 3.07.1933Окончат.План 07.08.1933Окончат.I. ПриходПоступления22,6022,1422,7022,8422,0819,1718,7518,7520,4822,10Наличие на 1 июля1,982,141,001,191,191,83Использование непродовольственных культур0,000,100,330,320,25I. Всего в приходе24,5824,8423,1820,6920,2622,55II. Расхода) Внутреннее снабж.14,8013,8318,3216,3117,6715,8616,8914,4817,116) Экспорт5,195,844,554,791,961,641,561,591,64в) Фонды3,280,822,882,780,102,78г) Утери0,410,650,400,310,361,84II. Всего в расходе23,6824,3422,9020,5818,9123,36III. Переходящие остатки0,900,500,280,111,35-0,81а) Внутреннее снабжение8,137,637,197,156,411) Общ. снабжениеОбщ. снаб. 1.7-1.7Переход. снаб. 1.7-15.80,000,900,831.17Перераб. в крупу и муку1,161.731,491,561) Общ. снаб.8,13 [8,75418,79 [9,77619,829,488,35 [8,30619,142) Своб. продажа хлебаТоргсин1,64Фонд по рег. хлеб. рынка0,000,160,130,330,002) Свободн. продажа0,000,000,000,160,130,331,643) Гужтранспорт городов0,820,640,350,470,494) Военвед. ОГПУ0,710,820,930,780,820,885) Лагери, спецпересел.ЛОН0,070,060,130,12Спецпереселенцы0,190,130,050,085) Лагери, спецпересел.0,250,190,180,250,20___ 6) Стимулирование спец.2,970,941,411,071,341,030,990,931,317) Путина-торфПутина0,170,180,140,14Торф0,080,070,067) Путина-торф0,000,240,260,260,210,190,240,208) Животноводство0,460,340,820,720,470,350,390,390,339) Лес1,261,041,150,940,700,690,690,6210) Цветметзолото0,120,220,200,270,290,310,330,3111) Промышленность1,501,242,551,592,181,891,751,701,6612) Продпомощь, ссуд0,000,280,110,070,000,280,3313) Семенные0,250,450,661,270,000,111,921,2714) ПрочиеОсоб назнач.0,31Северные окраины0,390,350,330,320,27Манная крупа____________ 0,090,080,090,040,0814) Прочие 0,790,430,420,370,160,35а) Внутреннее снабжение14,80 [13,832]18,32 [16,309117,6715,8616,89 [14,479]17,11Источники:
Окончательные цифры из: Ежегодник хлебооборота, тт. 3 — 6.
Предварительные по 1930/31 г.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1923. Л. 17-18.
По 1931/32 г. баланс 23.03.1933: РГАЭ. Ф. 8040. Оп. 1. Д. 12. Л. 74-82.
По 1932/33 г ориентировочный баланс 02.06.1932: РГАЭ. Ф. 8040. Оп. 1. Д. 12. Л. 74-82.
По 1932/33 г. ориентировочный баланс 09.12.1932: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 14. Л. 34-35.
По 1932/33 г. предварительный баланс 03.07.1933: РГАЭ. Ф. 8040. Оп. 1. Д. 7. Л. 31.
План по 1933/34 г.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 15. Л. 38.
Примечание: Цифры в квадратных скобках отражают наши суммарные подсчеты в тех случаях, когда они отличаются от данных источника.
Таблица 11. Список решений Политбюро об уменьшении планов заготовок в 1932/33 г.
ДатаОбласть (край), республикаУменьшение (млн.пуд.)Уменьшение (тыс. т)1 16.08.1932Украина406552. 17.09.1932Казахстан3483. 29.09.1932Сев. Кавказ376064. 02.10.1932Крым4665. 30.10.1932Украина7011476. 03.11.1932Сев. Кавказ,
Вост. Сибирь22
4360
667. 29.11.1932Н.Волга4668. 08.12.1932ЦЧО71159. 12.01.1933Украина,
Сев. Кавказ, 2
Урал, 0,5
Казахстан28
33
8
0,5459


8Всего2223637Источники: Все цифры из (кроме № 9): РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162.
1. Д. 13. Л. 76.
2. Д. 13. Л. 117.
3. Д. 13. Л. 118.
4. Д. 13. Л. ПО.
5. Д. 13. Л. 140.
6. Д. 14. Л. 12.
7. Д. 14. Л. 22.
8. Д. 14. Л. 28.
9. Там же. Оп. 3. Д. 913. Л. 15.
Еще более многочисленные изменения были внесены в планы, касающиеся потребления зерна. Ниже мы лишь кратко перечислим секретные постановления об увеличении продовольственных и семенных займов в этом году.
Продссуды и продпомощъ посевщикам. С 7 февраля по 20 июля Политбюро утвердило 35 отдельных решений о продссудах и продпомощи деревенскому населению, обычно мелкими партиями. Распределение по областям или республикам (тыс. т): Украина - 176; Сев. Кавказ - 89; Н. Волга - 16; другие области — 39. Всего — 320. Выполнение — 330. (Мы не нашли распределения по областям.)
Семссуды. С 11 февраля по 25 мая 1933 г. Политбюро утвердило 13 решений о семссудах объемом 1300 тыс. т. Выполнение — 1274 тыс. т. Распределение выполнения по областям и республикам: Украина — 325; Сев. Кавказ - 297; Урал - 209; Н. Волга -138; Казахстан - 103; другие - 202. Всего - 1274.
Политбюро также распределило приблизительно 90 тыс. т мелких ссуд зерна для фуража.
3. Зерновые балансы микроуровня
Руководители колхозов и совхозов, местное административное руководство основных хлебопроизводящих регионов сперва поощрялись к составлению собственных хлебофуражных микробалансов, чтобы наладить планирование на этом уровне. Однако после урожая 1931 г., когда на местах стали все чаще ссылаться на эти микробалансы, отстаивая снижение централизованных поставок или добиваясь дополнительных послаблений, центр начал менять свое отношение к этим опасным балансам. Косиор в своей речи на партийном Пленуме провел массированное наступление на местные микробалансы.
Колхозные балансы
От колхозов требовалась весьма обширная отчетность. Подробные годовые отчеты составлялись для сектора учета Наркомзема. Большое количество опытных исследований колхозов организовывалось ЦУНХУ. Эти отчеты и исследования содержат большую информацию по продовольственному потреблению23, крестьянским бюджетам и колхозным балансам. Форма, по которой собиралась данная информация, предполагала составление на местном уровне колхозных балансов производства и потребления зерна. Еще в 1960-е годы советские историки-аграрники И.Е.Зеленин, М.А.Вылцан и другие указывали, что, согласно годовым отчетам и бюджетным обследованиям колхозов, собственные оценки крестьян в вопросах урожайности и соотношения производства и потребления зерна значительно отличались от того, что показывалось центральным руководством после 1933 г.24
Не так давно американский историк М.Таугер также обратился к этим данным и пришел к выводу о необходимости значительного уменьшения принятой цифры урожая 1932 г.25 И Вылцан, и Зеленин, и Таугер правы, однако уточнение данных урожайности по отдельным годам необходимо проводить, имея в виду всю последовательность оценок урожаев. Общепринятая практика учета абсолютных показателей производства зерна прекратилась с гражданской войной, а затем, начиная с 1926 г., в связи с политическим давлением в сторону завышения данных об урожайности. Самое большее, что мы здесь можем сделать, это выяснить, какие поправки должны учитываться для достижения относительной достоверности. После обильного урожая 1926 г. относительная шкала оценок урожайности завышалась вплоть до нового взлета в 1930 г. Как было показано выше, когда центр отказался задним числом снизить текущие оценки урожайности по 1932 г., это привело к полной утрате возможности нормального сопоставления урожайности по этим годам. Сопоставимости оценок текущего урожая с предыдущим пришлось добиваться переходом на «метровку» с самыми минимальными поправками на «экономически неизбежные потери урожая». Поэтому переоценка урожая 1932 г. имеет смысл только в увязке с относительными оценками по другим годам.
Совхозные балансы
Совхозам также изначально предписывалось составлять балансы своего производства и потребления зерна26. Однако, когда совхозы по производству сахара Союзсахартреста попытались использовать собственные балансы, чтобы оправдать свои проблемы с выполнением плана осенью 1931 г., им было дано понять, что не следует этого делать.
Региональные балансы
Некоторые руководители регионов стали ссылаться на местные региональные хлебофуражные балансы, ходатайствуя перед центром о снижении хлебозаготовок и других послаблениях. Красноречивым свидетельством этому является докладная записка Хатаевича из Средне-Волжского края27.
1 См.: Данилов В.П. Введение (Истоки и начало деревенской трагедии) // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы в 5 томах. 1927 — 1939. Т. 1. Май 1927 - ноябрь 1929. М, 1999. С. 17-19.
2 Об абсолютной достоверности этих данных речь, по-видимому, не идет. Самое большее, чего мы можем и должны добиться, это углубленного представления об их относительной сопоставимости.
3 Эта характеристика была дана Осинским в 1932 г. См.: Осинский В.В. Положение и задачи народнохозяйственного учета. М.;Л., 1932. С. 5.
4 Последнее, конечно, было связано с тем огромным значением, которое в те года придавалось зерновому кризису.
5 Подробнее об истории баланса национальной экономики в СССР и его значения для планирования см.: Wheatcroft S.G. A brief history of the balance of the national economy // Wheatcroft S.G. & Davies R.W. (Eds.) Materials for a Balance of the Soviet National Economy. 1928 — 1930. Cambridge, 1985. P. 35.
6 Официальная справка по истории Экспертного совета, представленная в ЦУНХУ в 1932 г., гласит, что все эти фигуры, не говоря уже о Громане, были смещены в это время. В ней также утверждается, что и Кондратьев был смещен в это время. — РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 1. Д. 672. Л. 4 — 5. Кондратьев был арестован 19 июля 1930 г. О том, какую роль сыграл хлебофуражный баланс в чистке Госплана в это время см.: Экономическая жизнь, 1931, 14 мая.
7 По планам хлебозаготовок на 1929/30 г. см.: Трагедия советской деревни. Т. 2. М., 2000. С. 667; по поводу первоначального плана см.: там же. С. 633.
8 См.: РГАСПИ. Ф. 17. Он. 3. Д. 796. Л. 5. Документ опубликован в: Трагедия советской деревни. Т. 2. М., 2000. С. 633.
9 См. таблицу 3.
10 См.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 1. Д. 672. Л. 6.
11 РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 1. Д. 672. Л. 144.
12 См. выступление Осинского в «Известиях», «Экономической жизни» и «Социалистическом земледелии» от 5 июля 1932 г. Предполагаемая цифра урожая 1931 г. порядка 69 — 70 млн т основывается на утверждении Осинского, что урожайность в 1931 г. была более чем на 1 ц/га ниже, чем в 1932 г. (т.е. примерно 6,7 ц/га по сравнению с 7,8 ц/га в 1932 г.), а посевная площадь принималась за 102,5 млн га.
13 РГАЭ. Ф. 1562. Он. 1. Д. 672. Л. 261-262.
14Декрет ЦИК и СНК «О плане хлебозаготовок из урожая 1932 г. и развитии колхозной торговли зерном» см.: Коллективизация сельского хозяйства. М., 1957. С. 411—413.
15 РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 1. Д. 672. Л. 272.
16 Цифру урожая в 1932 г. порядка 77 млн т можно получить, либо исходя из предположения, что этот урожай был на 500 млн пуд. (8,2 млн. т) выше, чем в 1931 г., либо исходя из предполагаемой урожайности в 7,8 ц/га при посевной площади в 102 млн га. См. выступление Осинского в «Известиях», «Экономической жизни» и «Социалистическом земледелии» 5.07.1932.
17 РГАСПИ. Ф. 17. Он. 3. Д. 902.
18 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 14.
19 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 111.
20 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 913. Заседание Политбюро 16 января 1933 г., пункт 10.
Это очевидное противоречие между успехами и неудачами Осинского, вероятно, отражает высокую остроту политических столкновений в данной области и компромиссный характер решений. Одним из вариантов развития событий было принятие предложений Осинского по совершенствованию структуры, при условии, если сам Осинский признает свою ответственность за ошибки в вопросе секретности. Об учреждении 17 декабря 1932 г. Государственного комитета по определению урожайности см.: СЗ, 1932. 84 — 521. Осинский был назначен его председателем 21 декабря 1932 г. - см.: СЗ, 1933. 1-17. 22 Правда, 1933, 20 июня.
23 Исследование данной отчетности по проблеме продовольственного потребления колхозного крестьянства см. в: Wheatcroft S.G. Soviet Statistics of Nutrition and Mortality During Times of Famine, 1917-1922 and 1931-1933 // Cahiers du Monde russe. Vol. 38. №4 (October-December, 1997).
24 См.: Зеленин И.Е. Основные показатели сельскохозяйственного производства в 1928 — 1935 гг. // Ежегодник по аграрной истории, 1965. М., 1970. С. 465 — 473; Вылцан М.А. Методы
исчисления производства зерна в 1933-1940 гг. // Ежегодник по аграрной истории, 1965. С. 475-481; Зеленин И.Е. Колхозы и сельское хозяйство СССР в 1933 — 1935 гг // История СССР, 1964. № 5. С. 13-15.
25 Таугер М. Урожай 1932 года и голод 1933 года // Судьбы российского крестьянства М., 1996. С. 298-332. '
26 В постановлении Наркомзема от 23 апреля 1931 г. «О хлебофуражных балансах и зерновых балансах Союза трестов НКЗема на 1930/31 г.» специально подчеркивалось, что все сельскохозяйственные тресты должны «составлять балансы по продовольственной и фуражной продукции во всех системах в целом». — См.: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 29. Д. 77. Л. 134.
27 Эта докладная записка отобрана для включения в т. 3 «Трагедии советской деревни», однако без трех подробных приложений, в которых содержится обоснование снижения заданий с привлечением данных местного хлебофуражного баланса.
ПРИЛОЖЕНИЕ № 2
С.Уиткрофт
О демографических свидетельствах трагедии советской деревни в 1931—1933 гг.
Богатейшие демографические данные по годам и по регионам, которые стали доступны в последнее время исследователям советских архивов, представляют собою одно из самых красноречивых свидетельств того, каков был масштаб трагедии советской деревни. Конечно, зарегистрированные цифры смертности и рождаемости — это еще не исчерпывающий показатель трагедии. Тут вообще не может быть исчерпывающего показателя; и каждый, кому приходилось работать с информацией по смертности и рождаемости в связи с тем или иным голодом, знает, что система регистрации обычно начинает давать сбои по мере того, как на общество наступает голод. Однако в отличие от большинства регистрационных систем советская система регистрации понесла куда меньший урон в результате тех социальных катаклизмов, которые и привели к голоду. Технических проблем при регистрации смертности от голода возникало меньше, чем это обычно бывает. А какое влияние оказывали политические факторы? Здесь нужно тщательно разобраться в ситуации с должным вниманием к точной датировке событий. Искажение данных по политическим причинам в советской статистической и регистрационной системе в 1932 и 1933 гг. было меньшим, чем в 1929—1931 гг., когда статистическая система была интегрирована в Госплан, или в 1934 — 1939 гг., когда ЗАГС и регистрационная система были переданы в прямое ведение НКВД и началась практика активного преследования подрывных элементов и саботажников в системе регистрации.
В 1929 г. Громан и многие другие статистики были арестованы и обвинены в попытке подрыва планов путем занижения оценок производства зерна и индустриального роста1. Регулярные переписи были прекращены; ЦСУ перестало публиковать подробные демографические данные. В декабре 1929 г. ЦСУ было слито с Госпланом, утратив свою самостоятельность. В сентябре 1935 г. пресловутым постановлением партии и правительства за подписями Сталина и Молотова было объявлено, что в ряды работников регистрационных органов и организаций просочились враждебные элементы, кулаки, белогвардейцы и священники, которые проводили подрывную работу путем завышения вдвое данных по смертности и занижения цифр рождаемости2. Эта кампания привела впоследствии к чистке ЦУНХУ в 1937 г., аресту директора Краваля и многих статистиков по обвинению в срыве переписи 1937 г.
Однако, все это было либо до, либо после голода. Особенностью же периода 1932 — 1933 гг. была совсем другая атмосфера в статистических организациях (управлениях народнохозяйственного учета). Это было время, когда с ростом независимости статистических органов возрастала достоверность информации, статистика буквально переживала возрождение в эти годы3.
СССР и в особенности Украина, в отличие от слаборазвитых стран третьего мира, могли себе позволить эффективную систему статистики и ре гистрации. Статистическая служба в СССР в то время не имела себе равных, и уровень работы этой службы был самым высоким на Украине, где грамотность населения была наивысшей в Советском Союзе.
Восстановление статистической работы в СССР было связано с учреждением нового мощного независимого статистического органа под названием ЦУНХУ, которое возглавил самостоятельный и талантливый руководитель Осинский4.
При Осинском были предприняты шаги по возвращению к переписям, сбору более широкой информации по важным вопросам, преодолению искажений. Однако политически неудобные цифры продолжали оставаться засекреченными, и определенные искажения, особенно в отношении данных текущей политики, имели место5. Главная задача статистической службы состояла в том, чтобы обеспечивать правительству точную информацию, которая необходима для экономического планирования и эффективного управления сложной социальной и экономической структурой. Если же статистические данные при этом оказываются не из тех, что правительство хотело бы опубликовать, самое простое засекретить их, а не фальсифицировать или прекращать их сбор и обработку.
В тот период (1932 — 1933 гг.) статистики скорее могли попасть в опалу вследствие сокрытия действительности от государства или раскрытия государственных секретов непосвященным людям. Утаивать факты, свидетельствующие о серьезности положения, было опаснее, чем показывать соответствующие данные. Краваль и его коллеги были арестованы в 1937 г. прежде всего за то, что дали в свое время центру недостоверную информацию6. Курман, возглавлявший отдел динамики народонаселения, был арестован и осужден за то, что подверг сомнению цифры, названные Сталиным. В свою защиту Курман приводил тот факт, что он и его коллеги предупреждали Краваля о том, что собою представляет реальная ситуация. Это не спасло Курмана от лагерей, однако его вина была сочтена менее значительной, чем вина Краваля. Краваль был расстрелян, в то время как Курман был отправлен в лагеря, где сумел выжить, и записал затем свои воспоминания7.
Мы сегодня имеем доступ ко многим материалам, помимо воспоминаний Курмана, которые показывают, что в статистических отчетах приводилась впечатляющая картина роста смертности в начале 1930-х годов. Ниже мы рассмотрим некоторые из этих секретных оценок, прежде чем приступить к анализу того, насколько достоверны эти данные и какие к ним требуются поправки. И лишь затем речь пойдет о масштабах повышенной смертности и пониженной рождаемости в тот период, о которых свидетельствуют эти данные.
А. Повышенная смертность по основным данным регистрации
В таблицах 1а и 1б представлены разные ряды цифр по смертности и рождаемости в городских и сельских местностях трех основных европейских республик, зафиксированные в некоторых предварительных отчетах ЦУНХУ 1934 г. и в последующих окончательных отчетах конца 1934, 1935, 1936 и 1939 гг. Данные общей смертности (город и село) по РСФСР и приблизительно в целом по СССР также приводятся в сравнении с более поздними оценками.
Таблица 1а. Смертность, разные серии данных (тыс.)
Всего (село и город)СелоГородГоды1934193519361939АДХ основн.АДХ с попр.% попр.19341935193619391934193519361939РСФСР19272092209220812705130,0 %177317733183181928184418531841258914,6 %1542154730330619292102211121002819134,2 %1768177533433619301887188718762738245,9 %15201518367369193119392011203120203090153,0 %1467153915534724724791932209618082045205120383077151,0 %15181303146514705785045805811933195529522927293829095239180,1 %1319217121312137635781796801193418851998200419942659133,4 %13961460146448853854119351859187518642421129,9 %138914024704731936227422622719120,2 %017005731937219421792760126,7 %015496451938211321162739129,4 %01428684193921422600212,4 %УССР19275235234494497373192849649642042076761929539539455455848419305385384489019315155155154134134131021021021932668668668668527527527527141141141141193313091909190918501058167816781582251231231268.193468947148355134234613912813819353423422422421001001936361193742819384311939БССР19277171616111101928737362621111192978776666111119307676646412121931717164595952121212193267566756554455441212121219335878856739566649192220181934757369595855161514193570705959111119367864141937675215193801939
РСФСР, УССР, БССР х 1,15Всего (село и город)СелоГород1934193519361939Бек./ Род. + попр.АДХ + попр.Бек./ Род.: 1939 рег. дан.АДХ: 1939 рег. дан.19341935193619391934193519361939СССР19273088308835823984116 %129 %2625262646346219282775278435393878127 %139 %2327233344845119293126313639174132125 %132 %2633264049349619302876287638834284135 %149 %2337539193129032986300140084501134 %150 %2229231223196746746821932325629113197319144484786139 %150 %241521552354234784075684384419333819568156605584688511450123 %205 %27784492445643341041118912041250193430462923294137823410129 %116 %23072140214473978379719352611263031183282119 %125 %194319596686711936312031443223101 %103 %20296751937309231263557101 %115 %18427581938292529613483101 %119 %16437871939СССР-РСФСР19279969961279128 %19289309321289138 %1929102410251313128 %193019309891546156 %19319649759701411145 %193211601104115211401809150 %193318652728273326466211235 %1934116292593675180 %1935753755861114 %193684650460 %193789979789 %193881374492 %1939Источники:
Город и село: РСФСР, УССР, БССР:
Оценки по 1934 г.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 107.
Оценки по 1935 г.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 42.
Оценки по 1936 г.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 108.
РСФСР:
Оценки по 1939 г.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 256.
АДХ по РСФСР: Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. (АДХ в таблице). Демографическая история России: 1927-1959.
М., 1998. С. 162. УССР:
Город и село: 1931-1935 гг.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 256. Л. 36. СССР: Бек./Род. (Бекунова и Родной) из: Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. История населения СССР, 1920—1959 гг. М., 1990.
С. 56. См. также прим. 17. АДХ по СССР: АДХ. Указ. соч. М., 1990. С. 141-142.
Таблица 16. Рождаемость, разные серии данных (тыс.)
Всего (село и город)СелоГородГоды1934193519361939АДХ основн.АДХ с попр.%
попр.19341935193619391934193519361939РСФСР19274192419341674688112,5 %3617361757657619284284430242764723110,5 %3718373056757219294150416541394633111,9 %3592360255856319303598359935774413123,4 %30573055541544193133973547359235734412123,5 %2777292829626216196301932342930333350335933404058212,5 %27172398263626447116357157151933172625862714272327053313122,5 %1279206721642170447520549553193423632638264626282923111,2 %18592057206250458158419353341336633403577107,1 %255625767847901936367636483899106,9 %27788991937424341984377104,3 %288313601938418041724379105,0 %29081272193941554329104,2 %УССР192711841184102210221621621928113911399859851541541929108110819299291521521930102310238768761471471931975975975824824824152152152193278278278278261561561561516716716716719333594504504712493363363541101141141161934574561. 5724234194221501431501935759759562562197197193689519371214193811061939БССР192719519516917026251928187187162162252519291801791561562323193018418416016025241931183183183159159159242424193218815818815816313416313425252525193310114116112483119140105192121191934!1181161109996911919191935153153127127262619361771443319371941474719381941939
РСФСР, УССР, БССР х 1,15Бек./ Род. + попр.АДХ + попр.Бек./ Род. 1939 рег. данн.АДХ: 1939 рег. данн.СССР19276407640866556950103,9 %108,5 %19286452647267256944103,9%107,3 %19296222623865206876104,5 %110,2 %1930 5526552662296694143,2 %153,9 %193152395412546360536510110,8 %119,2 %1932505845694968494458425837118,2 %118, 1%1933251336533823381544355545116,2 %145,3 %193435133812382742294780110,5 %124,9 %1935489049194888524999,4 %106,7 %1936546053505589120,7 %126,1 %1937649964056549125,5 %128,4 %19386302632365161939СССР-РСФСР1927221522152262102,1 %1928216721702221102,4 %1929207220742243108,2 %1930192819282281303,6 %19311842186518712098112,1 %193216291536161815851779112,3 %19337881067110910922232204,3 %19341150117411811857157,3 %1935155015541672107,6 %193617841690223,9 %193722552172252,8 %1938212221371939Источники:
Город и село: РСФСР, УССР, БССР:
Оценки по 1934 г.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 107.
Оценки по 1935 г.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 42.
Оценки по 1936 г.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 108.
РСФСР:
Оценки по 1939 г.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 256.
АДХ по РСФСР: АДХ. Указ. соч. М., 1998. С. 162.
УССР:
Город и село: 1931-1935 гг.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 132. Л. 22.
Все: 1927-1938 гг.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 256. Л. 29-32.
БССР:
Город и село: 1931-1935 гг.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 256. Л. 36.
СССР
Бек/Род, из: АДХ. Указ. соч. М., 1990. С. 56.
АДХ по СССР: АДХ. Указ. соч. М., 1990. С. 141-142.
Примечание: Данные по РСФСР, УССР и БССР умножаются на 1,15, чтобы добиться приблизительной сравнимости данных по СССР в границах до 1939 г. с данными в других колонках.
Таблица 2. Сельская смертность и рождаемость, 1929-1933 гг. Окончательные данные, подсчитанные в 1939 г. (тыс.)
СмертейРождений192819291930193119321933193419281929193019311932193319341.Сев. потреб, р-нСев. Край49545564557159104948288847263Коми671010Карел. АССР67667761110101112108Лен. обл.677870686770681351161161101069282Зап. обл.1141261101059397112246230232256184155109Мос. обл.129150130123112145125291267257235210180165Иванов, пром. обл.688272756777661521411321161099798Нижегород. край173205192190164209204344338323303304279288БССР62666452444955162156160159134105911. Сев. потреб, р-н668767704689608724694144413531322128611439909032. Юж. потреб, р-ндостоверные данные отсутствуют3. Юж. произв. р-нУССР4204554484135271582346985929876824615354422Крым. АССР765445417171411111011Сев. Кав. край97116119109127287290254200178СКК (нов.)00000Г 9428000002934Азов-Чер.0000021360000006568Даг. АССР577111073. Юж. произв. р-н529584572526659190143713001247114410358044655354. Центр.произв. р-нЦЧО180221217184182481476441420362Воронеж.179114165153Курск.1385811280Н.Волж. край698582656802002121961611130Саратов, обл.0000012727000004039Сталинград, обл.000004925000003233Ср. Волж. край119147137128116330318290263245195Баш. АССР455438533652431411301121141038891Тат. АССР445354473765561171141131008488984. Центр, произв. р-н45755952947643961032212691250115210579077214945. Вост. произв. р-нУрал. обл.152166153160121319305272251198Свердл. обл.000008560000007866Челяб. обл.000005939000006759Обско-Иртыш. обл.0000087000001110Сиб. край186457Зап. Сиб. край01631541341631531400384358253230221257Вост. Сиб. край037453042343309210374885759Бур.-Монг.891822220160ДВК2810910767343028241922Каз. АССРдостоверные данные отсутствуют5. Вост. пр. р-н без Каз. АССР374374351333336349285860837784606556453472СССР минус Юж. потр.р-н и КазахстанСело20272284215620242041358417394873468644023984340926292405Город4164565144977371110723774755759810908701777Всего24432740267026212778469424625646544151614794431733303182Всего по СССР:28093151307130143194539228316493625759365513496438303659Бекунова и Родной (1960)3539391738834008444868853782 с. 566725652062296053584244354229Анд., Дар., X. (1990)387841324284450147861145034106944687666946510583755454780В процентахБекун., Род.126,0124,3126,5133,0139,2127,5133,6103,6104,2104,9109,8117,7115,8115,6А., Д., X. (1990)138,1131,1139,5149,4149,8212,1120,4106,9109,9112,8118,1117,6144,8130,6Источники: Данные по регионам РСФСР собраны в 1939 г. по архивным материалам 1937 г. См.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 256. Л. 15 — 26. Андреев, Дарский, Харькова; Бекунова и Родной см. табл. 1.
Предварительные отчеты по РСФСР и БССР отразили снижение смертности в 1933 г. по сравнению с 1932 г. Предварительный отчет по Украине уже показывает рост смертности среди сельского населения на 0,53 млн., или более чем на 100% в сравнении с уровнем 1932 г. Окончательные отчеты свидетельствуют, что по РСФСР в сельской местности смертность населения повысилась на 0,7 млн, или более чем на 60%. В тех же окончательных отчетах рост смертности в украинской деревне дается как 1,1 млн., или более чем на 218%. В целом, исключая Среднюю Азию, Закавказье и Казахстан, по трем главным республикам СССР в 1933 г. зафиксировано на 2 млн смертей больше, чем в 1932 г.
По предварительным и неполным отчетам регистрации по РСФСР, рождаемость между 1932 и 1933 гг. упала практически вдвое, на 1,7 млн. По Украине предварительно был зафиксирован спад на 0,4 млн, или почти на 60%. Более полные окончательные данные показали, что падение рождаемости было значительно меньшим: на 0,4 млн, или на 15 % в РСФСР, на 0,28 млн, или на 45,4% на Украине и на 0,74 млн, или на 19,5% в БССР.
Более подробные данные регистрации смертности и рождаемости по регионам приводятся в таблице 2. Регистрация смертности и рождаемости по месяцам в ряде наиболее пострадавших от голода регионов приведены в таблице 3.
Таблица 3. Сельская смертность и рождаемость по месяцам в РСФСР, УССР, на Нижней Волге и Северном Кавказе
Село УкраиныСело РСФСРСело Н. ВолгиСело Сев.Кавказасмерт. на тыс.рожд. на тыс.смерт. на тыс.рожд. на тыс.смерт. на тыс.рожд. на тыс.смерт. на тыс.рожд. на тыс.1932 январь15,135,317,947,911,835,916,437февраль18,132,020,644,212,933,216,532,3март20,628,820,438,113,729,316,129,7апрель23,026,32031,615,222,816,725,9май24,124,61729,915,322,515,726июнь27,423,115,731,517,624,214,625,1июль25,226,419,134,92126,218,330,2август22,924,625,134,217,925,722 131сентябрь21,422,820,232,917,726,630,430,7октябрь22,421,817,132,314,92329,228,2ноябрь19,118,516,731,313,219,925,425 2декабрь16,614,516,528,212,917,222,720,31933 январь22,418,622,638,721 927,828,127 2февраль35,514,630,9393129,644,127,4март72,411,835,635,947,126,161,726,3апрель103,511,335,630,271,223 297,318,6май145,112,238,528,410624,695,516,1июнь196,212,844,330,7133,126,692,116,3июль133,014,147,532,4125,328,165,716,7август43,717,043,633,475,233,156,920,3сентябрь23,325,632,130,346,829,152,317,6октябрь13,115,02529,132,525,738,915,8ноябрь11,611,721,327,526,520,427,413,4декабрь12,57,822,52529,715,727,89,21934 январь17,410,620,930,618,114,526,911,4февраль15,310,321,527,914,611,725,810март18,68,121,723,415,711,321,88,9апрель15,66,821,219,815,810,119,29,8май13,610,118,319,515,41215,212,4июнь15,015,018,724,914,71713,514,8июль15,723,324,331,817,523,916,520,2август21,932,429,235,220,532,125,428,8сентябрь25,135,12734,623,235,224,834октябрь23,137,620,535,220,639,920,439,2ноябрь14,635,318,435,315,840,415,237,5декабрь15,527,620,531,216,934,416,437,5Источники:
УССР: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 41. Л.16.
РСФСР, кроме Дагестана, Западной Сибири, Казахстана, Кара-Калпак. АССР, Киргиз. АССР, Якут. АССР и Дальневосточного края: Там же. Л. 15. Нижняя Волга: Там же. Л. 23.
Что говорят нам эти цифры о действительном уровне повышенной смертности и пониженной рождаемости в эти годы и насколько они достоверны?
Вопрос о повышенной смертности как следствии голода — это сложный вопрос. Тут много зависит от того, что считать нормальным уровнем смертности и какого рода поправки необходимо делать, анализируя смертность и рождаемость в том или ином году.
Как известно, рост народонаселения, зафиксированный ЦУНХУ по годам в период между переписями 1926 и 1937 гг. (т.е. рождаемость минус смертность), был на 8 млн выше, чем соответствующий рост, согласно переписям декабря 1926 г. и января 1937 г. Специалисты называют это разрывом Курмана по имени главы отдела статистики и регистрации народонаселения в 1937 г., первого из демографов, кто указал на этот разрыв и попытался объяснить его8. Правда, по вопросу о том, какая обработка основных данных требуется для его объяснения и преодоления, единодушия среди специалистов не наблюдается9.
Множество поправок для преодоления этого разрыва предлагалось путем корректировки данных как смертности, так и рождаемости по отдельным годам. Однако данные корректировки, как правило, относятся ко всей территории СССР, без различия между городскими и сельскими территориями и географическими регионами. Поправки к основным данным обычно принимаются путем сопоставления результатов переписи населения с данными регистрации рождений и смертей. Если исходить из того, что подсчеты переписей корректны, и не было никакого оттока населения или притока извне, тогда прирост, выявленный переписями, должен равняться числу рождений за этот период за вычетом числа смертей. Если же таковое число оказывается выше прироста, следовательно, имел место недоучет смертей. Такова основа для общей корректировки10. Но этот метод неприменим, если мы рассматриваем городское и сельское население или население по регионам, поскольку было несомненно велико движение населения в города и межрегиональная миграция.
Есть основания полагать, что данные смертности и рождаемости на селе куда менее достоверны, чем городская информация. Ясно, что одни регионы располагали более развитой системой регистрации по сравнению с другими. Наконец, считается, что наименее исчерпывающая информация должна была поступать из регионов, пострадавших от голода: Украина, Казахстан, Северный Кавказ и Нижняя Волга. Такое предположение безусловно верно для Казахстана, где регистрационная система изначально была довольно слабой, и голод действительно нанес по ней серьезный удар; однако, это не вполне справедливо для такого региона, как Украина, где система регистрации была хорошо развита.
Исследование региональных данных по месяцам по отдельным сельским районам Украины, Северного Кавказа и Поволжья не обнаруживает каких-то существенных фактов развала системы11. Вообще-то есть многочисленные сигналы с мест о сбоях в регистрационной системе весной — в начале лета 1933 г., когда отдельные конторы, заполнив свои регистрационные книги, не получили новых. Это, конечно же, отразилось на предварительных конъюнктурных цифрах, которые подводились в конце каждого месяца. Однако местным работникам учета и регистрации, отвечавшим за составление подробных годовых отчетов, предписывалось восполнять эти пропуски, и, похоже, они это делали вполне добросовестно. Утверждение профессора Конквеста о полном расстройстве системы учета и регистрации населения в важнейших регионах СССР в эти годы12 не подтверждается нашими архивными исследованиями. Есть все основания полагать, что имеющиеся данные регистрации и окончательные годовые отчеты о народонаселении более достоверны и показательны в плане демографических тенденций и сдвигов, чем принято считать.
Перейдем к тому, какие поправки предлагалось применять к различным группам данных и какие изменения в уровнях смертности и рождаемости обусловливаются этими поправками.
Курман (1937 г.)
В марте 1937 г., когда можно было анализировать предварительные результаты переписи населения, стало очевидно, что перепись отражает значительно меньшую численность населения, чем ожидалось. У этой проблемы было три аспекта: 1) перепись показывала, что цифры по народонаселению ниже, чем предусматривались планами; 2) уровень был ниже, чем показывали текущие оценки ЦУНХУ; 3) он был ниже, чем те показатели, о которых ЦУНХУ уже отрапортовало Сталину и Молотову.
Последнее было куда серьезнее, чем первое и второе. Курман, возглавлявший текущую статистику народонаселения в ЦУНХУ, был вызван для объяснений. Объяснение Курмана сводилось к тому, что данное расхождение явилось результатом целой серии ошибок: 2 млн казахов, мигрировавших в Китай, выпали из поля зрения при проведении секретной официальной оценки; на 1,5 млн был завышен уровень по переписи 1926 г.; на 1 млн. был занижен уровень по переписи 1937 г.; 1 млн смертей были не зарегистрированы в 1933 г.; от 1 до 1,5 млн в системе НКВД не были зарегистрированы; и от 1 до 1,5 млн смертей были не зарегистрированы ЗАГСами в другие годы13. Согласно Курману, смертность в результате голода составила 3,5 млн: на 2,5 млн зарегистрированное превышение уровня смертности плюс 1 млн незарегистрированных смертей.
Лоример (1946 г.)
Ф.Лоример в Америке не имел какого-либо доступа к неопубликованным данным. Однако он сумел представить два расчета избыточной смертности в период между переписями14. Оценивая общее население в целом, он пишет о дефиците населения в 5,5 млн по причине избыточной по сравнению с нормальным уровнем смертности. Одну треть из этого числа он относит к 1932 г. Второй его расчет сделан для категорий населения, зарегистрированных переписью 1926 г. Лоример вычисляет по ним коэффициент продолжительности жизни, основываясь на данных переписи 1939 г.15 Сравнение с продолжительностью жизни в нормальные годы16 дает избыточнную смертность по этим категориям в 4,8 млн.
Бекунова и Родной (1964 г.)
Бекунова и Родной имели доступ не только к секретным материалам переписей 1937 г. и 1939 г., но также к законченному в 1960 г. исследованию рождаемости, который выполнила Р.Сифман. Похоже, они использовали материалы Р.Сифман, корректируя данные рождаемости, а затем привели цифры смертности в соответствие с результатами переписи и обычным годовым уровнем смертности18. Однако поправки, которые Бекунова и Родной применяли к зарегистрированной смертности по критическому 1933 г., были неизмеримо ниже, чем по 1932 или по 1934 гг. Андреев, Дарский и Харькова полагают, что в какой-то мере это сделано с целью сгладить скачок 1933 г. в уровне смертности. Тем не менее, пересмотренные данные Бекуновой и Родного показывают повышение смертности в 1932/33 г. примерно на 4,7 млн.19
Максудов (1975—1991 гг.)
Максудов также писал до появления архивной информации о данных переписи 1937 г., о точной возрастной структуре населения по переписи 1937 г. или 1939 г., о неопубликованных данных регистрации20.
Его оценки потерь населения основываются на оценках переписи и данных регистрации. Он предлагает несколько рядов оценок:
а) Для расчетов ожидаемого в 1939 г. населения к данным переписи
1926 г. о половозрастной структуре применяются особые коэффициенты нормальной (1926/27 г.) смертности по половозрастным группам. Затем эти расчеты сравниваются с оценками выживших по тем же половозрастным группам. Аналогичный подход использовал Лоример. Максудов применяет данную методологию к оценкам советского народонаселения, которые были сделаны французским демографом Ж.Н.Бирабеном21. Если по подсчетам Лоримера уровень избыточной смертности для групп населения, родившихся до переписи 1926 г., составил 4, 845 млн (3,544 млн для мужчин и 1,301 млн для женщин), то Максудов оценивает соответствующий уровень в 5,668 млн (3,801 млн для мужчин и 1,867 млн для женщин)22. Кроме того, Максудов предлагает вероятностную поправку в плюс-минус 3 млн.
б) По Максудову, избыточная смертность населения рождения после
1927 г. составила 4,1 млн. (2,1 млн для мужчин и 2,0 млн для женщин). Максудову не удается объяснить, как можно подсчитать эти данные иначе, как вычитанием из общей смертности показателей смертности по группам, рождения до 1927 г.
в) Избыточную смертность всего населения с 1927 по 1938 г. Максудов оценивает в 9,8 млн (5,9 млн для мужчин и 3,9 млн для женщин). Оценки общей смертности делаются, похоже, следующим образом: опубликованные данные рождаемости приводятся в соответствие с результатами ретроактивного обзора рождаемости, который был составлен в 1960 г. Розой Сифман23, с тем чтобы показатели смертности соответствовали данным о росте населения в период между переписями. Каким именно способом это было сделано, не объясняется.
Максудов также предложил некоторые соображения по географии голода, рассматривая падение рождаемости по тем годам в разных регионах, насколько это может быть исчислено из данных о половозрастном составе населения по регионам, зарегистрированных переписью 1959 г. (т.е. спустя 25 лет, а кроме того, после Второй мировой войны). Конечно, эти соображения требовали дальнейших уточнений, но в обстоятельствах, когда другая информация была недоступна, они сыграли свою положительную роль. По оценкам Максудова, уровень чрезмерной смертности на Украине составил 4,4 млн, в Казахстане и Средней Азии — 1,3 млн, на Северном Кавказе — 1,1 млн, в других частях РСФСР - 3 млн.
В свое время на работу Максудова-ссылались Мэйс и Конквест, утверждая, что голод повлек за собой более 10 млн смертей. Мэйс писал, что, согласно подсчетам Максудова, только на Украине уровень смертности был превышен на 5 —7 млн24. Конквест несколько более осторожен в своих оценках, чем Мэйс: смертность от голода в 1932 — 1933 гг. по СССР в целом — 7 млн (из них 5 млн. на Украине, 1 млн на Северном Кавказе и 1 млн в других регионах). Но он также пишет об 1 млн смертей казахов и о 6,5 млн. крестьян, умерших в результате коллективизации. Это уже составляет 14,5 млн крестьян, из которых 3,5 млн предположительно умерли в лагерях в 1930 — 1937 гг.25
Хотя Конквест и Мэйс вроде бы основывают свои вычисления на работе Максудова, последний явно не согласен с ними, включая в свою общую оценку в 9,8 млн избыточных смертей и смертность от голода, и в результате коллективизации, и в тюрьмах и лагерях, и во время «ежовщины», в то время как Конквест и Мэйс смерти в лагерях и вследствие «ежовщины» — уже к этой общей цифре. Комментируя оценки Конквеста, Максудов пишет: «До некоторой степени автор оказался в плену больших цифр, уже опубликованных им в книге «Большой террор», так что количественные оценки, к сожалению, слабая сторона этой превосходной работы »26.
Цаплин (1989 г.)
Оценка Цаплина27, по существу, это просто комментарий к оценке Курмана, сводящийся к тому, что данные переписи 1937 г. были занижены не столь значительно и что уровень незарегистрированной смертности от голода был выше. А потому Цаплин прибавляет этот дополнительный миллион к незарегистрированным смертям от голода, число которых увеличивается таким образом с 1 млн до 2 млн, что вместе с зарегистрированным уровнем смертности от голода составляет 4,5 млн.
Андреев, Дарский и Харькова (1990 г.)
Работая в Госкомстате СССР, Андреев, Дарский и Харькова сумели в 1990 г. представить основательную переоценку статистических данных. Они исходили из того, что недостатки в регистрации смертности весьма вероятно сопровождались недостатками в регистрации рождаемости, и что многие из этих незарегистрированных детей также умирали, а следовательно, требуются значительно более существенные поправки. По их мнению, смертность от голода и связанное с этим сокращение рождений и зачатий имели место только в 1933 г. Они утверждают, что зарегистрированное сокращение рождаемости накануне 1933 г. (фактически, накануне лета 1933 г.) есть статистическая иллюзия, вызванная плохим ведением записей. В их поле зрения попадает в основном 1933 г., и превышение уровня смертности в этом году они оценивают в 7 млн.28
Критика Уиткрофтом Андреева, Дарского и Харьковой (1995-2000 гг.)
На представительной международной конференции по советской демографии 1920-х и 1930-х годов, организованной профессором Р.Джонсоном и проведенной в Торонто в 1995 г., С.Г.Уиткрофт высказал серьезные сомнения по поводу методологии Е.М.Андреева, Л.Е.Дарского и Т.Л.Харьковой, касавшиеся: 1) утверждения об относительно небольшом снижении рождаемости до 1933 г. и 2) стремления отнести практически всю поправку по смертности исключительно к 1933 г.
В 1998 г. Андреев, Дарский и Харькова выпустили еще одну книгу с данными по территории РСФСР, в которой содержался ответ на критику. Они вновь подтвердили, что, по их мысли, смертность от голода приходится почти исключительно на 1933 г.; что очень существенные поправки требуются к данным регистрации как смертности, так и рождаемости; что зарегистрированное снижение рождаемости в 1933 г. не вполне отражает действительность.
«Наш расчет можно интерпретировать так — около 30% умерших вследствие голода было зарегистрировано. Общий недоучет умерших в 1933 г. составил более 56% ...»29
«Катастрофический подъем смертности нигде не начался раньше весны 1933 г. ...Мы сочли, что рост смертности произошел в основном в 1933 г. и концентрировался во времени в значительно большей степени, чем предполагалось ранее»30.
«Голод разразился весной — летом 1933 г., трудно предположить, что он мог столь существенно отразиться на числе зачатий в 1932 г. и числе рождений в 1933 г.»31
В отношении критики их прежних оценок они пишут следующее: «С нашей точкой зрения не согласен Уиткрофт (1990 и 1995), который приводит важные аргументы в пользу того, что снижение числа зарегистрированных рождений в 1933 г. было в большей мере результатом реального снижения уровня рождаемости, чем нерегистрации детей, умерших на первых месяцах жизни. Снижение плодовитости в период голода несомненно привело к снижению рождаемости в конце 1933 и, главным образом, в 1934 гг., но падение числа зарегистрированных рождений во время пика голода таким образом объяснить нельзя, поскольку ситуация за 9 месяцев до пика голода не позволяла предсказать подобное развитие событий. Нельзя объяснить, почему число реализованных зачатий начало резко сокращаться задолго до пика смертности, и почему число реализованных зачатий начало интенсивно расти непосредственно после спада смертности»32.
В подтверждение авторы цитируют С.Максудова (1987, с. 137), который писал, что население СССР в тот период, особенно сельское, не имело опыта ограничения деторождения и не было подготовлено к этому33. Они признают, что статистика абортов по Москве и Ленинграду доступна, и сожалеют, что нет соответствующих данных по другим территориям.
Приводимые ниже таблицы 4 и 5 показывают, что Андреев, Дарский и Харькова не правы как в утверждении, что московская и ленинградская статистика абортов показывает скачок только после 1933 г., так и в том, что более широкая статистика абортов в эти годы по регионам (включая сельскую местность) отсутствует. Данные свидетельствуют, что число абортов в Москве и Ленинграде в 1932 г. более чем на 100 000 превысило ту цифру, о которой говорят Андреев, Дарский и Харькова, и что в действительности этот показатель не вырос, а снизился в 1933 г.
Таблица 4. Общенациональные данные по абортам в РСФСР, УССР и СССР в сравнении с данными по Ленинграду и Москве (число абортов на 100 рождений)
ЛенинградМоскваРСФСРУССРСССРГородСелоВсегоГородСелоВсегоГородСелоВсего192420,819,07,5192542,431,012,527151926/2786,655,020,11929166,720,51930158,9160,61931173,9159,21932160,9180,093,77,827,31933167,8217,3130,410,534,6175,136,171,3193427123,11935221Источники:
Москва и Ленинград: см. табл. 5.
РСФСР и УССР, 1932-1933 гг.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 41. Л. 13-14.
УССР, 1924-1926/27 гг.: Подсчитано по: Профилактическая медицина, 1929, № 1. С. 41 (материал Томилина, цит. Урланисом, М., 1963. С. 27); численность населения и число рождений из: Статистический справочник СССР. 1926. М., 1929. С. 74, 79, 81.
РСФСР, 1934 г.: Известия, 1936. 12 июля.
СССР, 1925 г.: Гене А.Г. Аборты в 1925 г. М., 1927. С. 53, 64.
СССР, 1929 г.: Semashko N.A. Health Protection in the USSR. London, 1934. P. 86.
Таблица 5. Архивные данные по абортам в Москве и Ленинграде в сравнении с утверждениями Андреева, Дарского и Харьковой
АбортовРожденийАбортов в Мос.+ Лен., поМоскваЛенингр.Мос.+Лен.МоскваЛенингр.Мос.+Лен.Ан., Дар., X.19308657665941152517539044339997303193110115488594189748635565094911450519321325498984422239373645558521294971207001933135608784452140536240446744109148214100193415454832890023890019351550002418002418001936158000Источники: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 41. Л. 12; Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т. Л. Демографическая история России: 1927 — 1959. М., 1998. С. 84 — ссылка на: Avdeev A., Blume A., Troitsskaya I. L'avortement et la contraception en Russie et dans l'ex-URSS: histoire et present. Dossiers et Recherches. 41. Paris, 1993. P. 62 — 63.
Таким образом, к утверждениям демографов Андреева, Дарского и Харьковой нужно относиться с некоторой осторожностью. Хотя и понятно, что необходим ряд поправок к основным данным, чтобы преодолеть разрыв Курмана, читатель должен критически отнестись как к объему поправок, предлагаемых Андреевым, Дарским и Харьковой, так и к той идее, что в основном этот объем приходится на 1933 г. Определенную часть поправок следует отнести и к тем годам, по которым есть основания предполагать искажение данных регистрации, т.е. к 1929-1931 и к 1934-1936 гг.
Наконец, ясно, что основные данные регистрации в самом деле требуют основательных поправок, что вполне естественно для любой историко-демографической статистики, связанной с периодом голода. Однако уровень этих поправок для европейской части СССР (включая Украину) по отдельно взятому голодному 1933 г., по нашему убеждению должен быть значительно ниже, чем предлагают Андреев, Дарский и Харькова.
Для сельского населения СССР уровень зарегистрированной смертности в самом голодном 1933 г. был примерно на 2,3 млн выше, чем в 1932 г. Соответствующий показатель повышенной смертности для городского населения составил около 0,4 млн. Это огромные цифры даже без прибавления 1—2 млн незарегистрированных смертей, о которых писали Курман, Лоример, Бекунова/Родной, Максудов и Уиткрофт, не говоря уже о 7 млн дополнительных смертей, по Андрееву, Дарскому и Харьковой. В таблице 6 приводятся соответствующие цифры по регионам.
Таблица 6. Повышенная смертность в СССР, РСФСР и УССР в 1933 г. в сравнении с 1932 г. (млн)
Зарегистрированная смертностьНезарегистрированная смертностьВсегоселогородвсеговар. Авар. Андр., Дар., Хар.вар. Авар. АДХСССР2,30,42,71,34,347РСФСР0,80,31,10,511,62,1УССР1,10,11,20,631,84,3Источники: См. таблицу 1а. Мы использовали окончательные оценки по 1935 г. как более достоверные, чем предшествующие предварительные оценки или данные 1939 г.
Примечание: Вариант А — это та минимальная поправка, которая, по версии Курмана, Лоримера, Бекуновой/Родного, Максудова, Уиткрофта и др., необходима в отношении незарегистрированных смертей. Вариант АДХ - это максимальная поправка, по версии Андреева, Дарского и Харьковой.
Подчеркиваем, что это лишь цифры повышенной смертности в 1933 г. в сравнении с 1932 г. А в 1932 г. уровень зарегистрированной смертности был уже значительно выше, чем в 1931 г. (по Украине на 150 000); и мы уже приводили доводы в пользу того, что незарегистрированная смертность по этим предыдущим годам, весьма вероятно, была выше, чем принято считать. А потому общий уровень смертности от голода в голодные годы с 1931 по 1933 гг. следует полагать несколько более высоким. По одной лишь Украине можно было бы говорить о 3 — 3,5 млн дополнительных смертей, а по СССР в целом видимо, о 6 —7 млн.
Хотя может показаться, что приведенные заключения в конечном счете не столь уж разительно отличаются от выводов Андреева, Дарского и Харьковой, различия существенны. Допустив, что эти исследователи правы, мы тем самым признаем настолько серьезное искажение данных регистрации по 1933 г., что их невозможно было бы использовать для аналитической работы. Однако, как показано выше, наш анализ данных по регионам и по годам, представленный в таблицах 1—3, позволяет нам утверждать, что их использование открывает существенные подробности трагедии советской деревни.
1 См.: Jasny N. Soviet Economists of the Twenties: Names to be remembered. Cambridge, 1972. p 117 — 123; Меньшевистский процесс 19.31 года: Сб. документов в 2-х книгах. Кн. 1. М., 1999. С. 311 —384, в особенности с. 313, 325. О чистках в Госплане и о хлебофуражном балансе см.: Экономическая жизнь, 1931, 14 мая.
2 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 970. Пункт 396. См. также: Сирка Ю. и Курман М. План, 1935, № 21.
3 См.: Wheatcroft S.G., Davies R.W. In the Mirror of the Soviet Statistics // Davies R.W., Harrison M., Wheatcroft S.G. (eds.). The Economic Transformation of the Soviet Union, 1913 — 1945. Cambridge, 1994.
4 Об Осинском и о создании ЦУНХУ см. в: Прил. 1. О зерновых балансах и оценках урожайности в СССР в 1931 - 1933 гг.
5 В целом проблема искажения текущих данных рассматривается в предыдущем приложении.
6 В конечном счете, это были оценки народонаселения на 1933 и 1934 гг., которые Краваль представил комиссии Межлаука в ходе подготовки второго пятилетнего плана и на которые впоследствии ссылались и Сталин, и Молотов.
7 См.: Вишневский А. Воспоминания М.В.Курмана // Cahiers du Monde russe et sovietuque. Vol. 34. № 4. P. 600.
8 См.: Цаплин В.В. Статистика жертв сталинизма в 30-е годы // Вопросы истории. 1989. № 4; Wheatcroft S.G., Davies R.W. Population // Davies R.W., Wheatcroft S.G., Harrison M. (eds.). The Economic Transformation of the Soviet Union, 1913-1945. Cambridge, 1994. P. 71 -77.
9 На это указывал В.П.Данилов в 1988 г., и это остается так и по сей день. — См.: Данилов В.П. Дискуссия в западной прессе о голоде 1932 — 1933 гг. и демографическая катастрофа 30-40-х годов в СССР // Вопросы истории. 1988. № 3. С. 116-121.
10 Некоторые исследователи идут дальше и обращаются к данным переписей по возрастной структуре, предолагая, что большей частью неучтенные смерти приходятся на первый год жизни. Но это, вероятно, слишком вольное обращение с данными. Прежде чем двинуться этим путем, необходимо учесть, что в переписях присутствуют большие возрастные искажения, что практически исключает получение точной информации по годам.
11 На это указывает В.В.Кондрашин, который провел широкое исследование на данных архивов местных ЗАГСов Поволжья; исследование С.Г.Уиткрофта по району Украины также это подтверждает. — См.: Кондрашин В.В. Голод 1932 — 1933 годов в деревне Поволжья. Дисс...канд. ист. наук. М., 1991. Особенно ч. 4. По уровню смертности в одном из районов Украины см.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 18. Л. 1-16 об.
12 По словам Р.Конквеста, в районах, охваченных голодом, регистрация смертей была прекращена в конце 1932 г. — См.: Конквест Р. Обвинение в антикоммунизме лишено оснований // Вопросы истории. 1989. №. 3. С. 187.
13 См.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 107. Л. 90-95; Цаплин В.В. Статистика зверств сталинизма в 30-е годы // Вопросы истории. 1989. № 4. С. 165.
14 См.: Lorimer F. The Population of the Soviet Union: History and Prospects. Geneva, 1946.
15 Вплоть до начала 1990-х годов детальная возрастная структура по переписи 1939 г. Была недоступна, и Лоримеру приходилось делать оценки по достаточно широким возрастным группам.
16 По таблицам смертности Новосельского и Раевского. — См.: Смертность и продолжительность жизни населения СССР: 1926-1927 гг.: Таблицы смертности. М.; Л., 1930.
17 Краткое описание перерасчетов, которые выполнили Бекунова и Родной, приводится в: Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. История населения СССР, 1920-1959 гг. М., 1990. С. 54-56.
18 См.: Сифман. Р. Динамика рождаемости в СССР М., 1974. Р.Сифман сама принимала участие в выполнении примерных исследований рождаемости в 1930-е годы. Она описала по памяти обследование, в ходе которого женщинам разных возрастов предлагалось рассказать о своем опыте рождения детей. Результаты обследования потом применялись в общенациональном масштабе.
19 Смертность 6,9 млн в 1933 г. и 4,4 млн в 1932 г. в сравнении с 3,6 млн в 1927 и 1928 гг. см. таблицу 1а.
20 Самая ранняя работа Максудова вышла в 1975 г. в издании «XX век» под ред. Р.Медведева; на фр. яз: Pertes subies par la population de 1'URSS // Cahiers du Monde Russe et Sovietique, 1977. Vol. XVIII (3). Juil/sept. P. 223-265; на англ. яз: Losses Suffered by the Population of the USSR, 1919-1958 // Medvedev R. (ed.). Samizdat Register, 2, London, Merlin Press, 1981. P. 220 — 276. Существенно переработанный вариант вышел в Нью-Йорке: Максудов М. Потери населения СССР в 1931—38 гг. // СССР: внутренние противоречия. Нью-Йорк, 1982. № 5. С. 104 — 191. Значительный вклад внес Максудов в подготовку тома, посвященного голоду на Украине: Maksudov M. Ukraine's Demographic Losses, 1927 — 1938 // Serbin R., Kravchenko B. (eds.). Famine in Ukraine, 1932 — 1933. Canadian Institute of Ukrainian Studies, University of Alberta, Edmonto n, 1986. Последняя версия подсчетов Максудова опубликована в: Максудов С. Потери населения СССР в годы коллективизации // Звенья. 1991. № 1. С. 65 — 110. Ниже мы будем ссылаться на публикацию 1991 г.
21 См.: Biraben J.N. Naissance et repartition par age a i'empire Russe et l'Union Sovietique // Population, 1976. Vol. 3. Mars-Avril. P. 441-478.
22 Максудов С. Потери населения СССР в годы коллективизации. С. 101, 103.
23 Сифман Р. Динамика рождаемости в СССР. С. 43.
24 Mace J.E.F. Survey of Sources // Serbin R., Kravchenko B. (eds.). Famine in Ukraine. P. 50.
25 Conquest R. The Harvest of Sorrow: Soviet Collectivization and the Terror-Famine. London, 1986. P. 306.
26 См.: Максудов С. Потери населения СССР в годы коллективизации. С. 107, сноска 21.
27 См. прим. 8.
28 Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. История населения СССР, 1920-1959 гг. М., 1990. С. 141. Речь идет о смертности 11,5 млн в 1933 г. в сравнении с примерно 4 млн в 1927 — 1929 гг. См. таблицу 1.
29 Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. Демографическая история России: 1927 — 1959. М., 1998. С. 82.
30 Там же. С. 79.
31 Там же. С. 83-84.
32 Там же. С. 84-85.
33 Там же. С. 84.
Примечания

Комментариев нет: